Идеи, когда-то давно писали терране, витают в воздухе. Гриффит это тоже заметил: то, что примерно одни и те же идеи, озарения приходят одновременно или почти одновременно разным умам. «Похоже на эпидемию какой-то болезни, передающейся воздушно-капельным путём, - с лёгкой иронией думал блонди. – Той единственной болезни, которой подвержены элитары». Действительно, было нечто забавное в том, что одна мысль пришла на ум как минимум двум из тринадцати консулов. Может, конечно, их оказалось больше, но пока точно Уоллес знал лишь про двоих. Про Хайне Саласа – и про себя.
  О да, главный разведчик Амой уже был наслышан о проекте главнокомандующего, который Первый консул тактично не предал всеобщей огласке, а убрал в архив. Ну и что, что о нём никому больше не положено было знать? Гриффит, например, был иного мнения. Во-первых, потому, что предпочитал быть максимально в курсе того, что происходит в Танагуре, Мидасе и Кересе, а во-вторых, потому… что разделял идеи Саласа. Хватит уже сидеть на одной планетке, как в резервации, в то время как воли, сил и умения дзинкотаев вполне достанет для того, чтобы начать экспансию в космосе. Одна только загвоздка: ресурсов на это пока явно не набирается. Но ведь этот вопрос вполне решаем, требуется лишь немного времени и некоторых усилий. У главы Департамента разведки уже давно был готов план того, что для этого потребуется сделать. Не хватало только единомышленника. И похоже, он наконец появился.
  Уединение Тринадцатого консула было весьма на руку Уоллесу, потому едва выяснив это, а так же местоположение собрата при помощи систем безопасности Эоса, он поспешил нарушить его одиночество. Картину, которую застал контрразведчик, идеальная память сохранила во всех подробностях и убрала в сторонку. Возможно, в будущем она как-то пригодится, но пока заострять на этом внимания не требуется. Разве только для того, чтобы констатировать пребывание блонди в явно расстроенных чувствах. Есть надежда на то, что на будущее предложение Салас согласится.
  В общем, Гриффит сделал вид, что состояние его собеседника он даже не заметил, только вежливо кивнул в знак приветствия и, ровно выпрямившись, отстранённо и независимо встал рядом.
  - Приветствую, Хайне, - голос звучал нейтрально, как и положено элитарам. – У меня будет просьба к тебе. По делам департамента мне необходимо посетить одну из планет в Федерации. Прошу сопровождать меня. Проект уже на столе у Ясона, за тем, чтобы получить его добро, дело не станет.
  Он нет, Уоллес ещё не настолько жаждал коррекции, чтобы говорить о своих планах с Саласом на Амой, не говоря уже про Эос. Он всё рассчитал и подготовил: своё предложение он озвучит Тринадцатому консулу в космосе, когда будет уверен в том, что его услышит всего лишь один дзинкотай, для чьего разума всё и предназначено. Ясон действительно одобрит просьбу главы Департамента разведки о сопровождении, не подозревая об истинной цели этого полёта.
  - Через пару часов я сообщу все подробности: время, координаты, сроки. Буду благодарен за помощь, - для поддержания спокойной атмосферы Гриффит даже улыбнулся уголками губ, очень мягко.

Несколько часов до отлёта оказались загружены так, что свободно вздохнуть было некогда. Очень многое требовалось закончить до того, как начнётся основное действие. Оформить последние документы, отправить их адресатам так, чтобы даже вездесущая Юпитер не заподозрила в них ничего сакраментального и не стала «досматривать»; провести последние предварительные переговоры по видеосвязи намёками, с экивоками на возможную прослушку; в конце концов подчистить хвосты в делах насущных. Всё таки главы департамента разведки не будет на Амой около трёх суток, а это уже ощутимый срок отсутствия. Не фатальный, но на пути к этому.
  Только когда космопорт Танагуры начал медленно и величественно отплывать куда-то вниз и в сторону, Уоллес наконец облегчённо выдохнул и подумал о том, что перед серьёзным разговором с Хайне неплохо бы и отдохнуть. Хотя бы часик посвятить сну, который последний раз был более суток назад. Всё же природа – мудрая женщина, придумавшая такой простой способ перезагрузки высших нервных окончаний организма как сон. Блонди давно заметил, что даже во время непродолжительного сна мозг успевает заново переработать все воспоминания и предложить такой вариант решения очередной задачи, который до этого и вовсе не приходил на ум.
  Сказано – сделано. После небольшой передышки почти совершенное тело действительно ощущало себя едва ли не заново созданным, а в таком состоянии всяко приятнее вести конструктивный разговор или даже спор. Так что дело оставалось за малым: найти главнокомандующего.
  Гриффит вежливо кивнул в ответ на приветствие Саласа.
  - Не так важно место, как условия, - ответил главный разведчик Амой, как обычно с вкрадчивыми интонациями, не дающими понять, говорит он с полной серьёзностью или шутит. О даа, этот блонди умел шутить. Он умел улыбаться шуткам, хитро щуриться и изображать ещё многое из того, что присуще людям – изображать, но не испытывать и не чувствовать надобности в том, чтобы это испытать. Род деятельности обязывает: его должны понимать оппоненты и союзники с других планет, он должен уметь вести себя, как они, то есть так же заставлять своё тело «говорить». Пускай и неправду. – А условия у меня простые: мои слова должны стать достоянием только твоего разума, больше они никому не предназначены.
  Дзинкотай обошёл Тринадцатого консула и встал рядом, кажется, всё своё внимание обратив плотной черноте за поверхностью иллюминатора.
  - Будь мы людьми, в преддверии будущего разговора я спросил бы тебя, что ты видишь там, - подбородком он указал на безмятежные просторы космоса, - когда в твоей голове рождаются детали проекта «Ковчег». …но зачем мне такие дешёвые фокусы? Я скажу прямо, что именно его и хочу с тобой обсудить.
  Взгляд жёлтых глаз наконец обратился на собеседника. В нём легко можно было прочитать, что спрашивать, откуда Уоллес знает такие подробности и все ли он их знает, излишне. Да-да, он знает. Всё.
  - Видишь ли, я полностью разделяю идеи твоей программы. Я считаю, что настало самое время для того, чтобы запустить её. И хочу предложить тебе партнёрство в этом деле.
  По давно выработанной привычке блонди внимательно следил за мимикой и телодвижениями брата, чтобы получить дополнительную информацию из невербальных источников.

Скудное, за ненадобностью обратного конкретно сейчас, освещение в отсеке создавало почти интимный полумрак, обнимающий две высокие широкоплечие фигуры и, вероятно, весьма располагающий к таким откровениям, на которые в обычных ситуациях никто не решается. Но даже в таких условиях Уоллес никак не ожидал услышать от собрата то, что он услышал. В пору было бы присвистнуть и с усмешкой сказать: «Да вы романтик, господин консул!»… Но блонди слишком хорошо соображают и владеют собой, чтобы портить моменты некстати вылезшими эмоциями. Потому и Гриффит не проронил ни одного слова, какое могло бы выдать его отношение к чужим… наклонностям. Зачем их высмеивать, их надо использовать – именно так глава амойской разведки и работал. Хотя обычно он живо поддерживал разговор на тему чужого пристрастия, однако сейчас посчитал, что Хайне не заслуживает того, чтобы другой элит относился к нему как к простому смертному. Да, у главнокомандующего, оказывается, с космосом совершенно особенные отношения, всё даже серьёзнее, чем думал Синдикат в полном составе, но всё же он не абы кто, а блонди, почему бы ему не иметь свою маленькую слабость? Увы, каждый из дзинкотаев неидеален, мать так и не смогла полностью добиться того, что задумывала… так что пусть, пусть Салас мечтает о бескрайних просторах там, за поверхностью иллюминатора, и пусть думает про Двенадцатого консула то, что ему удобнее думать.
  А тот лишь встал за спиной Хайне, так, чтобы отражение со слегка хищными чертами лица было в поле его зрения, тем самым принимая участие в речи элитара без каких-либо слов.
  - Да, мы не люди, но всё же не так уж радикальны различия между нами, - наконец посчитал необходимым ответить Уоллес. – Мы, как и люди, в своих мыслях не ограничены ничем, кроме собственного сознания. Возможно, границы нашего мышления даже шире, чем у представителей человечества, за счёт превосходящих ресурсов. А вот Юпитер ограничена. Это обусловлено историей её создания. Она изначально запрограммирована так, чтобы весь спектр её интересов был сосредоточен исключительно на одной нашей планете. Она просто не знает о том, что можно обратить взор вовне… - допустив небольшую паузу, дзинкотай мягко улыбнулся, невольно, по закоренелой привычке играя – конкретно сейчас играя понимающего и согласного союзника. – Я просто долго размышлял над тем, почему мать так упорно не позволяет нам думать о какой-либо экспансии. И объяснение нашел лишь такое.
  Повернувшись к собеседнику, блонди привалился плечом к стене, скрестив руки на груди и обратив взгляд туда, в бездну космоса за стеклом.
  - Однако я полагаю, что если в твой проект добавить иных расчётов, новых идей и направлений для развития, то и Юпитер, и Ясону можно будет доказать, что это реальная возможность для Амой выйти на качественно новый уровень, а не утопичные мечты. Многие планеты, не имея возможности самостоятельно избавиться от нажима Федерации, ищут союзников, чтобы увеличить общие шансы дать отпор и отстоять свою независимость. Их сотни, этих планет… И Гестия одна из них, - кивнул своим словам Уоллес, тем самым соглашаясь с мыслями Саласа, которые наверняка возникли теперь у него по поводу их полёта. – Эти планеты имеют огромные по численности потенциальные армии, они имеют ресурсы, но не имеют технологий, потому что Федерация не даёт им возможности самим встать на ноги и обрести силу. Мы же имеем технологии, но не имеем ни материальных, ни людских ресурсов. Когда уполномоченному представителю Гестии я предложил объединить наши усилия в стремлении освободиться от чужой воли, он горячо поддержал мою идею. Я уверен, что ещё многие захотят примкнуть к нам. Таким образом, мы приобретаем союзников и внушительные ресурсы. На Гестии я намереваюсь заключить с её правительством предварительный договор о сотрудничестве, обсудить с ним детали совместного проекта по освоению иных планет с перспективой принятия иных, новых, членов в наш союз, а в будущем с возможностью избавиться от контроля Федерации – и потом предоставить всё это Синдикату. Когда всё будет расписано, как по нотам, и остальным не придётся переключаться с проблем своих департаментов на то, чтобы просчитать, перспективно это или нет, шансов у твоего проекта станет во много раз больше.
  Гриффит наконец-то закончил изложение своей теории и не посчитал после него необходимым отвечать на последний вопрос Хайне. Ибо тот почти угадал: в какой-то степени они сейчас действительно находятся на передовом корабле будущего флота Амой.

Уоллес крепко сжал протянутую ему ладонь, прямо, неотрывно глядя в серые глаза. Да, он видел в них сомнение касательно всего мероприятия, здоровые сомнения, рождённые просчётами степени риска. А может и не видел, а просто угадывал всё это. Такой ум, как ум дзинкотая, просто не в состоянии не рассмотреть ситуацию со всех сторон и всех возможных ракурсов, и варианты провала в этом анализе тоже присутствуют, как без них. Однако не зря говорили дальние-дальние предки, что кто не рискует, тот не пьёт шампанского. И блонди так же не прочь поставить всё на одну чашу весов. По крайней мере, двое из здесь присутствующих.
  Двенадцатый консул тонко улыбался брату, подбадривающе и спокойно, что можно было крайне редко заметить у этого конкретного элитара. Впрочем, сейчас он был вполне искренен.
  - Синдикат просто не в курсе, сколько операций проводит мой департамент, рискуя по всем фронтам… - полушутливо-полусерьёзно поведал он и сразу перевёл тему разговора: - Все аналитические сводки по Гестии я могу предоставить тебе прямо сейчас. Эта информация уже давно мною собрана.
  С самым невозмутимым видом, словно подобное само собою разумеется, Гриффит запустил свой комм и сразу же отправил требуемое главнокомандующему: самое полные политические, хозяйственно-экономические, экологические, геологические и демографические отчёты по возможному партнёру, а так же построенные на их основе прогнозы ушли по адресу. А глава Департамента разведки, посчитав, что на данный момент всё, что должно было быть сказано, уже произнесено, отправился в свою каюту, чтобы провести последние приготовления перед переговорами, попрощавшись с Хайне до утра.
  Утром орбитальный шаттл, ловко ускользая от первых утренних лучей, в предрассветных сумерках Гестии опустился в разверзшую свою пасть шахту закрытого подземного космопорта Осроены, той самой столицы, что с нетерпением ждала инопланетную делегацию. Глубоко под поверхностью земли, в огромном и ярко освещённом ангаре высоких (во всех смыслах) гостей встречал «цеховой коллега» Уоллеса, уже немолодой, но ещё полный сил мужчина в штатском, Альварес Штейн. И был он чем-то неуловимо похож на Двенадцатого консула, хотя внешность их сравнивать не пришло бы в голову и самому недалёкому индивиду. Однако жесткость прищура глаз и цепкость взгляда в сочетании с безмятежностью на лице и в движениях рождали иллюзию затаённой, глубинной опасности, скрываемой этим добродушным человеком. Возможно ли, что подобное присуще всем высокопоставленным разведчикам, имеющим весьма серьёзную власть?
  Господин Штейн был безмерно вежлив и участлив и пока вёл блонди по чуть низковатым для них коридорам, то не поленился занять их ни к чему не обязывающей беседой и поинтересоваться, как прошёл полёт и понравились ли амойским гостям виды его родной планеты. Двое сопровождающих Альвареса были безмолвны и лишены всякой мимики, точно две тени. Гриффит, иногда поглядывающий вверх, удостовериться, что всё-таки не заденет потолок блондинистой макушкой, живо поддерживал начатый разговор с безупречно почтительно улыбкой. Он специально перетягивал внимание гестианца, отдающего дань этикету, на себя, чтобы тот не трогал Саласа. Всё же Тринадцатый консул не очень привычен ко всем этим «ритуальным пляскам», да и вовлечён в них оказался весьма внезапно, а Главе контрразведки не хотелось, чтобы собрат в столь важный день чувствовал даже толику скованности. Да и затеял всё это Уоллес, так что ему и проявлять инициативу.
  За уверениями председателя местного разведывательного комитета, что эта планета чудо как хороша в лучах восходящей звезды, а мертвая Амои, увы, даже в сравнение ей не годится, небольшая процессия коридорами и лифтами выбралась из-под земли и добралась до одного из правительственных зданий, в котором, собственно, и назначена та самая встреча, ради которой дзинкотаи прилетели на Гестию.
  В небольшом зале для проведения переговоров их крайне вежливо усадили за стол и поинтересовались, не желают ли чего делегаты, и не успели те дать ответ, как в помещении появились ещё двое: главнокомандующий войсками Гестии Эдгар Кухулини и премьер Джейсон Крок. Любые сопровождающие давно скрылись с глаз долой, а все действующие лица теперь наконец были в сборе.