Трудно быть богом? – Второй консул Танагуры, сквозь золотистое-бликующее марево не до конца разомкнутых ресниц разглядывавший стену каюты, позволил этой мысли ласкающе проскользить по сознанию и, усмехнувшись про себя, решил, что об этом интересующимся стоило бы спросить у Юпитер. Сам же Рауль сейчас с полной уверенностью, в очередной раз подтверждённой опытом, мог сказать, что полубогом – прекрасным, милостивым и благостным полубогом, спускающимся с высей почти горних и приносящим дары, благие и полезные – чувствовать себя довольно приятно. Вот именно в этом амплуа они и выступали во время визита на Киммерию, так, примерно, их и воспринимали аборигены, принимая с соответствующим почтением, где-то даже сползающим в благоговение. У человека бы, пожалуй, и голова от такого невидимого нимба кругом пошла, и нос до облаков задрался. Но идеальной формы нос блонди в этот момент, напротив, совершал движение вниз, как и вся золотоволосая голова, когда господин Ам, приподнявшийся было в постели, подогнул руки и плавно упал обратно – лицом в подушку, в её тёплую мягкость и темноту, снова закрывая глаза.
Считай, все время обратного пути, сколько его ни отмоталось с момента вылета из космопорта Кафы, Рауль бессовестно отсыпался в своей каюте. Вот точно, несколько месяцев, а то и лет, он не спал так крепко и сладко, быть может, оттого, что далеко, за несколько галактик, осталась не только Амой, но и амойские проблемы, неостановимым и гибельным галопом несущие всех рагон знает, куда. Разнеженный внезапно наступившим душевным спокойствием – не тем, которое обеспечивала узда самоконтроля, а настоящим, идущим изнутри, Советник позволил себе маленькое послабление: даже проснувшись, не встал сразу, а ещё несколько минут нежился в кровати, вдумчиво и неспешно обдумывая результаты визита. Его, определённо, можно было признать удачным… впрочем, как могло быть иначе? Сам состав делегации говорил о чрезвычайной его важности – далеко не каждый год, десятилетие, даже век сразу три консула Синдиката летели куда-то совместно решать дела. Киммерия представляла для Амои более чем существенный экономический интерес, разом как практически нетронутая вниманием Федерации кладовая ресурсов и рынок сбыта технологий – для Амои, что называется, от щедрот, а для местных запредельно новых, хотя Киммерия – развитая планета и состоятельная. Зиг Белл летел с консультацией для партнеров, уточнять условия поставок сырья. Сам Рауль Ам и Мей Тан – его заместитель, тоже не на прогулку вылетели, конечно, биотехнологи такого ранга покидают родину, только чтоб показать свой товар лицом. Лицами – тоже. Самыми привлекательными… они же сами – живая реклама достижений генетики и биоинженерии. Для чего с ними отправился Гриффит, осталось загадкой даже для коллег-консулов, покров этой тайны руководитель Департамента разведки и контрразведки так ни перед кем и не приподнял… а теперь, скорей всего, и не имела она значения, загадка эта – командировка-то почти завершена. – Лежавший на животе блонди обнял подушку напоследок, твёрдо решив прекращать лениться – недостойно это элитара.

Вот уже третий день идеальный блонди Рауль Ам, с упорством, присущим всякому дзинкотаю, но в данном случае, пожалуй, достойным лучшего применения, вёл незримое сражение с собственной идеальностью, иногда даже одерживая маленькие, но трудные победы. Говоря проще, Второй консул пытался отдыхать. Умом он понимал, что правильно и рационально иcпользовать время полета именно для того, чтобы организму, хоть и безупречно здоровому, но всё-таки живому, а стало быть, имеющему ограниченный ресурс, дать возможность этот самый ресурс восполнить, подистощившиеся всё же в праведных и, по всеобщему мнению, неустанных трудах силы восстановить, а то и накопить. Однако идеальность, как некая прекрасная, но злобная надзирательница-валькирия, реяла над ним, ежеминутно и крайне чувствительно тыкая в самые уязвимые места копьём укоров – как можно столь бездарно терять драгоценные часы, которые можно потратить на… список того, на что стоило бы израсходовать путевое время, почему-то всякий раз представлявшийся в виде архаичнейшего свитка, неизменно подметал нижним краем пол, а почти паническая фраза, обращённая Раулем к самому себе – «Я же должен!..» – раз за разом Второго консула заставляла вскидываться на постели (даже среди ночи) не хуже пресловутой трубы архангела – божественного вестника одной из забытых терранских религий. Судя по изображениям, которые главный нейрокорректор, конечно же, отлично помнил, длинно- и золотоволосый архангел тоже был блонди, и потому, естественно – трудоголиком.
Что там детский лепет про ум, что с сердцем не в ладу, про разум и чувства, которые не могут прийти к согласию? В душе Рауля Ама, как у всякой особи, зараженной тяжёлой формой трудоголизма, сошлись в противостоянии соперники покруче – рассудок и долг, близнецы-братья в случае с блонди.
Долг твердил – негоже просто так прохлаждаться, в то время, как можно сделать немало полезного для Амои, а рассудок не менее доказательно внушал нечто вроде «А вдруг война, а ты уставший?», или, в переводе с вульгарно-монгрельского: для Второго консула находиться в хорошей физической форме – тоже долг перед Амои, и для состояния алертности необходимо расслабляться, когда есть к тому возможность. Согласившись с этим разумным доводом, долг ненадолго умолкал, чтоб вскоре снова возмутиться.
Меж этих двух огней и метался Рауль, внешне оставаясь невозмутимо-безмятежным, как обычно. Утихомирив беспокойство по поводу того, что лень, того и гляди, станет его неприятной спутницей и войдет в привычку, если он и дальше продолжит валяться в постели, отдаваясь коварной наложнице-дрёме, он силой заставлял себя снова уснуть. Сначала не получалось... пришлось прибегнуть к сильным средствам: начать рисовать в воображении трехмерную модель молекулы редкого пигмента, долженствовавшего окрашивать панцирь мини-пета химеры, наполовину паука. Цветные, красные, синие, белые и желтые шарики атомов перемещались в перламутрово-серой пустоте, перемешивались, кружились, занимая нужные позиции в пространстве, неспешно образую структуру, а когда в этой унизанной бусинами многокамерной клетке закопошились сами пауки с человеческими торсами, Советник понял, что спит, видит сон, и успокоился – поставленная задача выполнена. Потому, когда кровать тряхнуло, биотехнолог счёл это продолжением сна – так бывает в зыбком предсонье: кажется, будто постель покачивается и даже вращается. Но следующий толчок развеял и иллюзию эту, и всякую дремоту, ибо кровать буквально стряхнула с себя блонди, тот не расшибся ещё и потому, что спал, тело было расслаблено, а не только из-за врождённой суперкоординации движений, она помогала уже на следующем этапе – вставания на ноги. Простейшее действие, но не в те моменты, когда временная спальня возомнила себя взбесившейся каруселью, полыхавшей кровавыми вспышками всякий раз, как завертевшийся и зарыскавший корабль поворачивался каютным иллюминатором к хищной красной звезде.
Освещение снова зажглось – уже более слабое, и Рауль, не задаваясь никчёмным вопросом «Что случилось?», перешёл сразу к этапу действий – выскочил в коридор, не по-элитски суеверно благодаря удачу, что автоматика входной двери работала… и лифт тоже – оставаться на жилом этаже и просто ждать починки или окончательной поломки, может, и было разумным, но не хотелось. В коридоре, ведущем к рубке, Ам увидел целеустремлённо шагающего Тана, и решил, что, в кои-то веки, ну так, чисто для разнообразия, может не вести подчинённого за собой, а пойти за ним. Хитровырезанные дверные створки рубки, сопнув, сомкнулись в аккурат за спиной Советника. Его поэтические склонности, видимо, ещё не проснулись, ибо на страшную феерию хищного космоса Второй консул смотрел без ужаса, видимо, у той же заиллюминаторной звёздной бездны и спросив холодно и довольно язвительно:
– Верно ли я понял, что наш полёт получил неожиданное продолжение, и заканчивается… неблагополучно?
Нейрокорректор не был уверен, что задал не риторический вопрос.

Отредактировано Рауль Ам (2015-12-06 01:01:43)

Бортовой журнал линейного корабля второго порядка "Звездный бродяга". Запись 1346.

Где-то на Нибиру.

- Джей, говорили они. Приходи в космические войска, говорили они. Будет весело, говорили они, - бормотал Джей, прорубая себе путь через высокие заросли ржавым мачете.
Затупившаяся железка, валявшаяся в котомке, как талисман, оказалась приносящей если не счастье, то путь к спасению - спасению ли? Она вгрызалась в сочные, брызгающие липкой жижей стволы местной разлапистой поросли, как старик в куриную ногу - смешно чавкая, сминая больше, чем разрывая на части. Приходилось бить по одному месту три-четыре раза прежде, чем высоченная "видимо трава" начинала крениться, укладываться на своих соседей. 
С одной стороны, эта особенность местной флоры заставляла тратить много сил при откровенно дурном результате. За последний час Джей едва ли сдвинулся на милю к месту потенциальной дислокации корабля, а ведь через сплошные зеленые... голубые полосы он пробивался только пару раз. С другой - работала отличным прикрытием. Если бы он прорубался через родную флору, на стук топора.... ой, да ладно - завалить родную флору этим ржавым хламом? Нереально. Даже учитывая безграничное везение.
Никогда. Ни за что.
- Космические войска - это почетно, говорили они! - бормотал он, продолжая прокладывать путь от своего лагеря к зоне приземления чужого корабля.
Ну, как приземления. Джей покосился на свой все еще мертвый браслет и мысленно тяжко вздохнул. Отсутствие едких комментариев неизменного спутника - транспортабельной части бортового искина, дурно влияло на него. Вот, уже сам начал цепляться к собственным словам. Приземление - это когда садишься на Землю - Терру, то есть. Хотя, и тогда уже правильнее было бы говорить - притеррения. Но уж если исторически сложилось - никто не придирался. А тут, по идее, надо бы называть посадку - мягкую ли, или не очень - принибирением.
Звучало, честно говоря, жутко. Выглядело, впрочем, вынужден был признать Джей, и того хуже. Более бездарного захождения на посадку на необитаемую планету он даже в учебке не видел. Найдет корабль - руки-то пилоту оборвет, как пить дать, оборвет. И по заднице этими самыми руками нашлепает.
Если есть кому. О последнем варианте Джей старался не задумываться.
- Космические войска - это элитарно, говорили они! - вместо тяжелых размышлений, продолжал ворчать Джей.
Заметно отливающее лазурью солнце, словно заслушавшись, скатывалось по горизонту все ближе к инопланетнику и жалило сильнее. Терморегулирующие системы скафандра сдохли вместе с браслетом и защитным комплексом намордника, так что не раз выручавший удобный рабочий костюм превратился в настоящее орудие пыток. Снять его, однако, Джей все еще не решался. Анализ атмосферы был завершен лишь на восемьдесят три процента. Да, промежуточный итог был непривычно благоприятным - местная атмосфера пригодна для дыхания, на 94, 8 процента совпадала с составом родной планеты и не содержала незнакомых вирусов - с вероятностью восемьдесят процентов. Сила притяжения была почти такой же, как на его родине. Казалось бы - радуйся, наслаждайся, расслабься и получай туристическое удовольствие.
Но Джей слишком давно бороздил космос, чтобы не ждать подвоха. Например, в проклятых липких струях, которыми оборонялись местные растения - что в них?
Может, яд. Может, кислота. Лишенный всей своей техники разом, Джей не мог определить степень ее безопасности, так что радовался защите скафандра.
В бортовом журнале, что привел их к колыбели не доказано существовавших предков, упоминалось что-то... некая не расшифрованная, не переведенная еще угроза. И именно она заставляла Джея верить интуиции, не своим голосом оравшей - тут происходит что-то жуткое, уходим, валим пешком до орбиты, снимаемся с якоря - и тут нас видели.
- Космические войска - это положение в обществе, слава и женщины, говорили они! Женщины! Где они, эти женщины?!
Джей с особым остервенением ударил по очередному кусту мачете. Где-то в памяти эхом откликнулся браслет, напомнив, что бабы на корабле - это к беде. Даже если корабль - космический. Особенно если корабль - космический.
Затем помолчал, и добавил сухо: бабы в принципе к беде. У вас в их присутствии мозги отключаются.
Словно откликнувшись на его чаяния, в образовавшемся прогале мелькнуло что-то. Джей среагировал раньше, чем мозг успел обработать полученную информацию: отступил под защиту разлапистой флоры, даже дышать перестал, робко высматривая нарушителей покоя.
Планета необитаема, утверждал межгалактический справочник.
Разумной формы жизни нет. Способной быстро эволюционировать в разумную форму жизни фауны - нет. Полезных ископаемых - штамп поперек всей планеты - нет. Класс D. Никому не нужный космический хлам, потенциально разрушенный второй галактической войной. Ну, разве что секретным отделам секретных военных организаций. Да только нет им смысла пилить так далеко, когда поближе хлама хватает.
И вот, несуществующая разумная форма жизни мчалась мимо него, оседлав двуногих птиц. Острые палки наперевес. Груди - наголо. Во рту пересохло, а в скафандре стало еще жарче.
Женщины. Куда не глянь - женщины. Голые. Потные. Простоволосые.
Джей тряхнул головой. Ущипнул себя. Мысленно повторил все тридцать пунктов устава - занятие настолько скучное, что его не выдерживал даже бред и иллюзивный комплекс.
Девицы никуда не исчезли. Ну, только мчались теперь сgиной к нему, вспарывая острыми зобами своих ездовых птиц заросли, как нож режет масло.
- Женщины! Не врали они! - выдохнул Джей и едва не вывалился из своего укрытия, стараясь не упустить красоток из вида. - Амазонки! Будь я проклят. Не Амазинг! Амазонки!
Ну, как амазонки? Технически... Джей помолчал, высматривая представителей местной условно разумной формы жизни, и все-таки полубоком выбрался на проторенную ей дорогу.
Амазонки - это ж от названия реки. Это ж народность, живущая на берегах реки Амазонка. А тут, если верить карте, и рек-то нет. Джей вздохнул и задумчиво уточнил у молчащего браслета:
- Имею ли я право, как первооткрыватель никому не нужной давно закрытой планеты, дать найденной разумной форме жизни имя? Свое имя? Вот ты представь, никто не знал - а где-то в далекой Нибиру существует целое племя диких красоток Джея Би. А, что с тебя взять, цифровой ты сухарь, - вздохнул в ответ на молчание браслета Джей и предпочел отступить поближе к частой растительности, следуя по тропе амазонок.
Ну, да. Амазонок не с Амазонии. Заткнись, внутренний перфекционист.
Амазонок, чей путь, похоже, пролегает, как и его, к космическим интервентам. Чем дальше передвигался Джей, сверяя направление движения с выясненными им приметами, вроде направления роста мха, тем больше понимал.
Проклятые амазонки... тфу, ты, то есть амазонки Джея. Да что ты будешь делать?
Пересекая мутный ручей, Джей воспользовался правом исследователя на некаталогизированной планете и нарек:
- Будешь Амазонкой. Вот, теперь отлично!
Не очень, правда, отлично. Задевало как-то. Похоже, грудастые амазонки, как и много знакомых женщин, кидались только на мужиков, страдающих гигантоманией. Вот, на его скромный, местами даже утлый, челн дам не вынесло волнами страсти. А на этих - на крутой каракатице - вуаля.
Успокаивало лишь одно. Не факт, что внимание красоток ему понравилось бы. Факт - скорее всего совсем не пришлось бы по душе.

Отредактировано Джей Би (2016-01-15 22:30:23)

Народу в рубке прибывало, словно воды в ванне, когда кран приоткрыт – незаметно так, но прибывало, и конечно, Советник не оглядывался на каждое шипение раздвигающихся дверных створок… так, поглядывал иногда на прибывающую толпу, мгновенно пересчитывая ее при этих мимолётных взглядах, заодно оценивая моральное состояние команды.
Которое, кстати, можно было счесть вполне сносным – мягко сказать, нештатная ситуация с отказом основного двигателя и вынужденной посадкой на невесть какую, потенциально опасную Тьмутаракань, ясное дело, никого не радовала и даже пугала, но до паники дело не дошло, как будто. Пока, во всяком случае. Это позволяло заняться любимым делом не по основной специальности, побыть не нейро- а курсокорректором.     
Существовало общее мнение, которое не раз озвучивал и Ам самолично: пилотирование не самая сильная его сторона. Когда золотоголовые собратья-консулы начинали бахвалиться (вот только не думайте, что блонди этого не делают, да?) своим пилотским мастерством, Второй консул не возражал, упаси Юпитер, наоборот, охотно кивая, скромно улыбаясь и опуская взгляд, соглашался со всем ими сказанным. Глупо спорить с правдой – Ясон, Орфей, Зильберт, Аиша, и уж тем более – Хайне были пилотами, что называется, от бога, к цели они летели, как дышали, как танцевали – естественно и смело. Лидеры безусловные, чего сказать… Рауль ничего и не говорил, себя с ними равнять даже не думал, только чуть застенчиво улыбался, и… ну когда это кому было интересно – не прячется ли за опущенными тёмно-золотистыми ресницами лёгкая насмешка? Очень лёгкая, очень мягкая, неуловимая – как тот самый Джо, которого никто и не ловил, собственно. Вот и иронию Советника никто не обнаруживал, просто потому, что …никому на ум не приходило присмотреться. А телепатией своих сынов Юпитер, по счастью, не наградила, и никто не мог заподозрить того, что окутанный смирением во время подобных пилотских дебатов Второй консул каждый раз неизменно вспоминает старинный, ещё времён терранской авиации анекдот, вычитанный им когда-то:
Штурман дает команду командиру:
– Командир, два градуса вправо.
Командир – ноль внимания. Штурман снова:
– Командир, два градуса вправо.
Командир опять ноль внимания. После третьего раза командир говорит:
– Я тебе что, на комариный хрен поворачивать буду?
Пауза. Затем команда штурмана:
– Командир, тридцать градусов вправо.
Командир:
– Понял, тридцать градусов вправо, – и меняет курс.
Пауза. Штурман:
– А теперь двадцать восемь влево...
Ну а как ещё прикажете обращаться с самоуверенными упрямцами? Стратегов, а, значит, целеустремленных пилотов в Синдикате обоснованно хватало, но ведь кроме стратегов, смотрящих куда-то за горизонт и вдохновенно-самозабвенно к нему и за него несущихся, нужны ещё и тактики-штурманы, и вот тут-то одарённый интуицией возможностей Второй консул в роли второго пилота с функциями космонавигатора был более чем на месте… и более чем на высоте. Его способность вычерпывать из окружающего информационного поля всё, что только можно, дополнительную информацию молниеносно извлекать из памяти, просчитывать варианты, учитывать новый поток поступившей информации, молниеносно менять версии курса, строить их снова и снова – на ходу, десятками в минуту, исходя из того, что есть вотпрямщас, и что нужно в целом, было гарантией того, что до намеченной цели его первый пилот долетит в любом случае. Как ни странно, Рауль объективно думал быстрее самых лучших пилотов Синдиката, его мышление отличалось большей скоростью за счёт того, что, умея развивать каждую мысль, которая приходила ему в голову или возникала в процессе общения с миром, он, зачастую,  неясным ему самому образом выбирал лучший вариант, не просчитывая остальные. Порой, летая в паре с кем-то из собратьев, Рауль чувствовал легчайшее раздражение …или вернее, неудовлетворённость полнотой понимания с партнёром, оттого, что вынужден был иногда объяснять, как и почему проще-быстрее до во-о-он того пункта долететь, сокращая путь и усилия в десятки раз.
К счастью, проблемы доверия не возникло с пилотом-человеком – то ли потому, что тот перепугался до полусмерти, то ли просто принял, как данность, что блонди не ошибаются в расчётах – и для Советника эти два часа стали временем чистейшего кайфа… за который, естественно, пришлось платить.         
Корабль, миг назад бывший почти одушевленным, и, уж во всяком случае, разумным, хоть и механическим существом, просто умер, в следующий момент превратившись в груду собранных вместе металлических и полимерных деталей, несущуюся прямиком на «землю неизвестную». Вернее, судя по скорости и неуправляемости, в землю. Под оптимистическим девизом «и никто не узнает, где могилка твоя», видимо. Неудивительно, что пилот бедолаги «Валкура» впал в такой ступор, что Уоллесу, оказывается, давно вернувшемуся, пришлось его буквально выдергивать из кресла, силой, как морковку из гидропонной колбы – уговоры не помогли, но Ама удивила не мёртвость ровного голоса Двенадцатого, (что именно эмоции на пике стресса отрубились, как самое неважное – это нормально для блонди), а то, что в рубке не оказалось Белла – Советник оглянулся, посмотрел, пока Тигр Танагуры пристёгивался.
− Что Зиг? – спросил Рауль, и лишь по тому, как опасно блеснули его зелёные глаза, можно было понять, в каком гневе Второй. − Не явился?
Вопрос он задал, только чтобы уточнить. Вы знаете НЕ упрямого, НЕ своенравного блонди? Вот и главный биотехнолог Амой не знал, ибо таких не существовало в природе. Но, рагон его раздери, нельзя же быть настолько безответственным?! Даже блонди трудно выжить во врезавшемся в землю корабле! Ладно, жизни своей не жалко, средства бы казённые пожалел, выращивание нового консула – дорогущее удовольствие!
Ам глубоко вздохнул – сердиться, как и оглядываться, было уже некогда. Потому что дальше начался ад… в котором дзинкотаи, естественно, тоже на пределе возможностей пашут. И за пределом, впрочем – тоже, неважно, что перегрузка вдавливает в кресло с явным намерением в него втереть… ну, или живописно размазать тонким слоем, неважно, что плечевые суставы выворачивает усилие удержать падающий корабль – фактически голыми руками, и на красный… тёмно-багровый уже туман перед глазами плевать. «Валкур» вышел, вышел… вышел из пике!!! Можно было попробовать его посадить, можно, но не было уже сил спорить с решением Гриффита, который устал до того, что начал объяснять Раулю (!) где кнопка катапультирования. Или это он Мею объяснял опосредованно, даже-сейчас-психолог?..
Казалось, Ам и не дышал с тех пор, как вздохнул глубоко для успокоения, рагон знает, как давно. А новый вдох вот сейчас, тоже глубокий, через нос, не только несколько рассеял багровую муть во взгляде, но и принёс ответ – почему не стоит тратить сил на посадку: теперь в рубке пахло не только потом и страхом, но ещё и дерьмом, и кровью. Люди мертвы, в этом уже не было сомнений, более хрупкие человеческие организмы не выдержали – гравитационные силы порвали сосуды, переломали кости. Перепад давления от открывшихся люков уже не мог никого убить – люди умирают лишь однажды, поэтому Рауль безо всяких сомнений вдавил ладонью кнопку, выстреливая собственным телом, наплотно пристегнутым к креслу, в чуть зеленоватое небо без единого облачка. Если, конечно, не считать «облачком» прочертивший небесный свод инверсионный след неуправляемо летящего болидом «Валкура»… или купол парашюта, вздёрнувший было болтавшегося в воздухе блонди, снова затаившего дыхание в ожидании грохота от неизбежного – со взрывом – столкновения корабля и «Тьмутаракани». Но тишина ничем не нарушалась… и царила, и накрывала, как искусственный шёлк купола, из которого приземлившемуся Аму пришлось выпутываться. Какая-то разлапистая ветка, пробравшись под скользкую материю, хлестнула блонди по глазам. Рауль прошипел ругательство, которого, в принципе, не знал, отстегнул магнитные пряжки ремней безопасности, и, промигавшись, спрыгнул на подстилку из прелых листьев.
Лес… тихо в лесу… точнее, в джунглях. Что ж так тихо-то…

Отредактировано Рауль Ам (2016-03-06 15:35:03)

После того злополучного визита Гриффита Зиг оставался невозмутим. Ему не было нужды выходить в общую рубку и подчиняться излишней паранойе. Пфф. Зачем? Зачем напрягаться, делать лишние телодвижения, искать виноватых, когда на борту столько ответственных лиц? Нет уж.
Блонди про себя усмехнулся.
Конечно, он был очень ответственным, цепким, хватким, дотошным, иногда даже грозным и сердитым, как и большинство блонди вообще, ибо их такими взращивают изначально, но вся прелесть была в том, что конкретно Зигг Белл также умел и расслабляться, отдыхать.
Только для расслабления нужно было потратить очень много усилий.
Впрочем, у блонди существует такая штука как многопотоковое мышление.
То есть можно думать о нескольких вещах одновременно, а можно и не думать.
Вот Зиг и отключил остальные потоки, сосредоточив один на любимом занятии, - чтении.
Его братья, Рауль, Уоллес, никак не могли знать, пожалуй, каково это - просто на ненадолго оставить все насущные проблемы и... взяться за книгу, увлечённо при этом вникая в сюжет и все ветви его развития.
Да, Зиг Белл читал.
Читал консул самозабвенно и, естественно, ни на что не обращал внимания.
Если бы Гриффит был повнимательнее, то заметил бы, чем занимался Глава Департамента промышленности и ресурсов.
Однако лишние скандалы здесь были совершенно ни к чему и консул был рад, что тот ушёл, поняв, что Белл от своего не оступится.
Зиг настолько любил читать, что это было самой большой страстью в его жизни.
Блонди развил в себе способность буквально вживаться в шкуру книжных героев через фантазию.
Конечно! Заметишь тут отсутствие гравитации, когда мысленно находишься далеко отсюда и переживаешь судьбу условного Питера Андерсона, который влип в очередную передрягу.
Тем не менее факт оставался фактом, - Зигги настолько увлёкся, что не заметил абсолютно(!!!) никаких изменений. Он продолжал оставаться в позе лотоса, держа руками книгу у колен, а его тело продолжало парить в воздухе и головушка незадачливого любителя почитать регулярно билась об стены, что Белла совершенно не смущало.
Только когда в результате очередного столкновения книга выпала из рук, консул недоуменно осмотрелся и выражение его лица было явно глупейшим.
Блонди отказывался понимать, как он так зачитался, что не заметил элементарного отсутствия притяжения! Нонсенс!
Голова консула ощутимо побаливала и Зиг потёр лоб ладонью, отметив вскочившую шишку.
Чёрт.
Вот теперь пора отсюда выбираться.
Судя по давлению, корабль находился едва ли ни в пике и Зиг едва справлялся с приступами тошноты. Вот что значит читать в корабле!
Белл ударил себя по щекам и обозвал самыми последними словами свою страсть.
Мягко подлетев к книге, которая парила неподалёку от консула, тот хотел было взять её и аккуратно поставить, по привычке, но затем досадливо ударил себя по лбу, осознав, что она тут же взлетит ввысь.
В каюте явно было что-то не так.
Консул продолжал осматриваться, попутно пытаясь войти в своё прежнее, обычное состояние, что пока получалось с трудом.
Умом блонди понимал, что случилась катастрофа и ситуация была напряженной.
Зигги подлетел к двери каюты и попытался её отпереть.
Заперто! Твою мать!
Белл со злостью ударил в неё кулаком, и, наконец, понял, что его так волновало.
Над дверью, наверху, не горела красная лампочка. Это говорило о том, что электроника на корабле сдохла к чертям собачьим.
Твою мать! Вот я, блин, дурак! Нашёл время читать! Нашёлся здесь, приверженец литературы!
Внутренне выматерившись, Белл отметил ещё одно обстоятельство, - в каюте был полумрак и не было света.
Удивлённо присвистнув и более менее успокоившись, блонди стал думать, что делать дальше.
Тошнота продолжала мучить консула, но тот лишь отмахивался от неё как от досадной помехи.
Кажется, привычное состояние обострённости возвращалось. Мозг консула взвинтил темп работы практически до космических высот, просчитывая варианты спасения, ведь наверняка сейчас весь экипаж корабля или выпрыгнул, или...
Чёрт. Вот об этом думать уже не хотелось.
Перегрузки были чудовищными.
Спустя несколько секунд Зиг понял, что никакого выхода, кроме как выламывать дверь, - не существовало.
И вот раздались глухие, гулкие, но мощные удары страшной силы, от которых дрожала вся каюта.
Блонди были могучими существами и дверь постепенно проседала под напором настойчивого консула.
Однако, этого было явно мало. Нужно было нечто мощнее, нежели удары кулаков.
Решение пришло быстро.
Консул отлетел от двери, уперевшись ногами в стену напротив оного объекта.
Теперь надо было сжать своё тело, словно пружину, чтобы оттолкнуться от стены и проломить плечом это препятствие в виде порядком искореженного куска металла в форме двери.
Не без явного труда сжавшись внутри, подготовив своё тело к быстрому и стремительному рывку, Белл резко оттолкнулся, вложив в порыв очень много сил, практически пулей пересёк каюту и плечо блонди встретило металл.
Грохот был ужасный.
По результатам столкновения Беллу таки удалось высадить дверь, которая цельным куском, полностью отлетела и впечаталась в стену коридора.
Плечо консула после такого издевательства почти наверняка было вывихнуто или нечто в этом роде.
Боль была мучительной ещё и оттого, что блонди не успел в полной мере убрать из под удара голову, подставляя плечо.
Однако, всё это было не так важно.
Куда важнее было то, что ему удалось выбраться.
Силы постепенно возвращались к нашему герою.
Зигги глянул в иллюминатор и ужаснулся.
Неизвестная земля была совсем близко!
Очень близко!
По самым скромным оценкам на спасение у него оставалось не более четырёх, ну максимум шести минут от силы.
Корабль трясло.
Теперь сомнений в том, что здесь, кроме него ещё кто-то оставался, - не было.
Нужно было срочно придумывать, как спасти свою шкуру!
Белл по возможности напряг извилины и стал, собственно, думать.
Пока что ничего, кроме рубки для пилотов, в голову не приходило.
Там можно было катапультироваться но к сожалению, туда Белл уже не успевал по времени, которого оставалось всё меньше.
Нужно было думать ещё и быстро, иначе, когда столкновение произойдёт, от тела блонди ничего не останется.
Белл начал ловить себя на мысли, что он правда может умереть.
Внезапно пришло осознание того, что он слышит глухой гул. Это, скорее всего, космическая машина, не выдерживая напряжения, понемногу сдавала, не смирившись с тем, что скоро ей будет уготована смерть через разрушение.
Через пару мгновений на лице Белла, которое до настоящего момента было хмурым и сосредоточенным, проступила едва заметная, ближе похожая на усмешку, улыбка.
Кажется, блонди нашёл выход.
Во всех космических кораблях, насколько знал Зиг из фантастической литературы, которой перечитал великое множество, - имелись отсеки со спасательными капсулами, шлюпами, прочими штуками, а значит и на этом корабле нечто похожее должно было быть.
Конечно, консул знал устройства кораблей и так, без книг, ведь он был руководителем всей промышленности Амой.
Досконально, конечно, знать было не обязательно, но в том, что на корабле этой марки должен быть и спасательный отсек с одним корабликом-капсулой, консул практически не сомневался. Оставалось лишь найти его.
Каюта консула находилась ближе к хвосту корабля, значит...
Значит, шанс найти тот отсек за отведённое время был большим!
Воодушевившись, Зиг начал пробираться по кораблю в поисках спасительного для него отсека.
Время все шло, надежда таяла.
Консул, передвигаясь словно паук, перебирая конечностями, цепляя ими за всевозможные объекты, бегло осматривал помещение за помещением, коря себя за то, что не удосужился в своё время проглядеть карту корабля.
Однако, знания, почерпнутые из фантастических, космических произведениях в том числе, в самый нужный момент консулу помогли. Хотя как знать. Может влияние книг было и не так велико.
Блонди таки наткнулся на то, что ему было нужно.
Буквально в самом хвосту корабля, в полу, имелся небольшой замочек и люк.
Много времени на то, чтобы схватить замок и со всей богатырской силушкой дёрнуть, не мудрствуя лукаво - не потребовалось.
Сила блонди помогла и сейчас.
Неизвестно каким образом, но Белл голыми руками сумел сорвать скобы замка в условиях невесомости, отбросил ненужную теперь вещь в сторону, которая отправилась в свободный полёт и открыл люк.
Да!
Под люком находилась небольшая спасательная капсула, куда мог мог в принципе поместиться и консул.
Отлично!
Белл, потирая руки, спустился по небольшой лесенке вниз, цепляясь руками за скобы и осмотрел небольшой кораблик.
Однако, может сработать.
С этой мыслю консул не без труда откинул крышку, забрался в капсулу, закрыл крышку над головой и всмотрелся в панель.
Слава Юпитер, капсула не была повреждена и теперь оставалось нажать красную кнопку.
Белл пристегнулся и нажал её.
Днище внизу тут же отвалилось, открыв взору блонди красоты далёкой планеты.
Моторчик капсулы взревел и прежде чем сорваться, консул успел лишь подумать, что спасён в этот раз...
Капсула дала старт и вылетела из корабля, который вот-вот должен был разбиться.
Кораблик консула не имел никакого управления вообще. Вся его суть была построена на том, чтобы защитить пилота внутри себя, и в одноразовом порядке израсходовать весь запас мощности, вложенный в такой же одноразово активированный мотор. В полёте капсула была лишь бесполезной железякой, которая летела неизвестно куда, и могла сулить смерть от столкновения. Поэтому, чуть погодя, Белл нажал ещё одну кнопочку, и был выброшен со страшной силой из капсулы.
На этот случай в подобных спасательных кораблях был предусмотрен один парашют, который теперь был за спиной у консула.
Вылетев, словно пробка, Зигги почти на автомате, на инстинктах, теряя сознание, активировал парашют и безвольно повис.
Сил больше не оставалось ни на что.
Слишком много усилий консул потратил на то, чтобы выбить дверь в каюте, да и замок ещё этот...
Кажется, как раз таки тогда он истратил весь свой резерв, и сейчас самочувствие было очень плохим.
Так и летел наш блонди в неизвестность, цепляясь остатками ускользающего сознания за разум и бытие, сражаясь с небытием. Этот бой был проигран сразу.
Консул потерял сознание ещё в полёте.
Парашют, слава Юпитер, не подвёл и раскрылся вполне себе нормально.

Отредактировано Зиг Белл (2016-03-18 20:04:44)