Начинал ли кто из туристов свой день в Мидасе с подъема в пол-пятого утра, чтобы за утренние часы просмотреть громадный объем медиаданных со всех уголков Глан, от биржевых сводок до уличных происшествий?
От бремени занятий, подобных этому, они бежали сюда, в город порока, и одержимо сбрасывали все цепи долга, работы, супружества, все заботы, бездумно забываясь в круговерти наслаждений. Отринуть всё и самоё себя, остаться в неприглядной искренности своей сердцевины, победить страх жестокими страстями, - за этим прилетали в Мидас. Уж точно не за тем, чтобы даже тут следить курс валют и ставки цен на рынках зерна в Ашрагати.

Понимал ли обитатель апартаментов 73, насколько выделяется своим modo vivendi? Да, и пренебрежительно игнорировал этот факт. Прилетая на Амои, он знал, что окажется под неусыпным надзором - как и любой другой в Мидасе, чужак или местный. Это была характерная черта Амои, как, скажем, на Тинкве - необходимость носить парализатор от хищников-мугава в их брачный сезон. Знание особенностей мугава было для Тома Мрр. Реддла таким же академическим, как и знания об Амои, пока он не оказался на планете.

Врата Сассана поразили его.
Они поражали любого, кто впервые приезжал в Мидас, так что реакция Тома Мрр. Реддла - ступор, сопоставимый с шоком, - могла быть отнесена к одной из вариаций изумления.
Но это было узнавание.

Тогда, семь дней назад, он не удержался, проговорил вслух, еще не вполне осознав: "Она была права..." И человек, стоявший рядом на обзорной площадке туркара, возбужденный сверх меры коротышка, подпрыгивая на месте, захихикал  почти скабрезно: "Она? Кто она, ваша женщина? Замечательная женщина, если она отпустила вас сюда, замечательная. примите мои..."
Принимать от коротышки что бы то ни было, будь то словесный понос или венерические заболевания, Том не собирался. Он проигнорировал попрыгунчика так же, как многое другое, что лежало в стороне от его целей. И внезапную немоту попрыгунчика, когда Том обернулся в его сторону, проигнорировал тоже. Он не впервые встречал подобную реакцию на себя, начиная с Джибрила - вытаращенные глаза и короткий приступ немоты.
На Амои его облик никого не смущал, хотя и здесь вокруг Тома в толпе создавалась невидимая граница, словно силовой кокон отталкивал людей от вторжения в его пространство. Но здесь, в Мидасе, на него не таращились, как на экспонат.

Она была права.
Не то, чтобы он когда-либо сомневался. Но почувствовать, как знание не приходит к тебе извне, а возвращается изнутри тебя - это потрясение.

Каждое утро он начинал с долгой-долгой прогулки по Мидасу, выбирая длинные пешеходные пандусы вдоль верхних этажей, замысловато украшенные и нередко обсаженные цветами и деревцами в гидропонных пузырях. Ранним утром на улицах не было никого, кроме уборщиков и полицейских. Тем и другим не было дела до одинокого пешехода, рассеянно листающего голоэкран рядом с собой, хотя изредка особо настороженные даркмены подходили осведомиться, не могут ли они чем-то помочь? предупредительность, весьма прозрачно маскировавшая подозрения в адрес непонятного туриста. Стоило им увидеть лицо туриста, как следовали глубокие поклоны и извинения, - но и их вопросы, и их ретирады для Тома были одинаково пренебрежимы. Если Том хотел - а он хотел - получить хоть сколько-нибудь достоверную информацию из таких надежных источников, как СМИ, - следовало отсеять около 99,(9) % мусора и постараться извлечь ту уникально близкую к нулю истинную каплю данных, чем он каждое утро и занимался.
Приходилось смириться, если не было никаких более достоверных и постоянных источников. Связываться с подпольными торговцами информацией пока было не к спеху, да и внимания привлекло бы больше. Прогулка придавала унылому занятию некоторое разнообразие.

Но не сегодня. Утро, начавшееся для Тома вполне по-туристически - за три часа до полудня, имело свой уникальный вкус. куски мозаики, болтавшиеся в пространстве догадок, встали на свои места. Память заполнила лакуны, каких прежде он даже не видел.
Слуга-мидасец, раздражавший его своей невнимательностью, нерасторопностью, непригодностью, неожиданно получил обоснование своему бытию. Мидас гордился живыми слугами, особым шиком, предоставляемым туристам с тяжелым кошельком. Странная привилегия - мириться с дискомфортом в силу того, что тебя высоко оценили, но такая… человечная. Для Тома, ценившего, прежде всего, функциональность, сейчас функциональным было выглядеть туристом, иначе, безусловно, он предпочел бы андроида. Или - из области исключенного - фурнитура. То же касалось аэрокара. Взять напрокат хорошую машину было разумнее. чем пользоваться капсулами-такси, но нанимать вместе с нею человека-шофера в тот день, когда он это сделал, выглядело нелепостью. Он сам мог пилотировать кар с адекватной виртуозностью. Тем не менее, он следовал полученным инструкциям - и теперь он знал, зачем. Такой шаг тоже соответствовал имиджу.
Эффективность его действий с пронырой из Нил Дартс тоже определялась лишь строгим следованием инструкциям, - и сегодня он,наконец, смог оценить предусмотрительность полученных указаний.
А также - внезапно понял, где может и должен от них отклониться.

Пилот аэрокара ждал на площадке рядом с машиной, перемигиваясь со служанкой на соседней площадке. Люди… Сущие дети. Он не сразу заметил подошедшего хозяина, а заметив, засуетился. теперь это не раздражало, теперь это стало понятным.

- Знаешь, где это? - турист, высокомерный как все денежные мешки, двумя пальцами ткнул под нос мидасцу карточку с записанным на ней адресом. Пилота могло и заинтересовать, откуда этот залетный парень с внешностью андроида - или элита - мог раздобыть такого сорта адресок, но не его была печаль следить за моралью туристов, да и слово-то такое в Мидасе было не в ходу.
- Да, господин Реддл, садитесь, господин Реддл.
Вполне понятно, что этот придурок знать не знает, где могут располагаться притоны едва ли не самого худшего в Мидасе толка. Извращенец, как про него и говорил Юка. Ну да ведь деньги не пахнут. Надо позаботиться, чтобы с этим лохом ничего не случилось: квартальчик-то на границе с Нил Дартс - та еще задница.

..Однако заботу о себе Том Реддл отклонил на полуслове. Выйдя из аэрокара, он отправил пилота с поручениями, вполне соответствовавшими предполагаемой цели его визита в квартал Арик, здание ST-18. Пилот сокрушено покачал головой и отправился договариваться об обслуге - похоже, гость Амои всерьез надумал обзавестись контрабандным петом. Поговаривали, что у Зулькайи из “Синего языка” в Арике ST-18 можно получить даже академский товар, за должную цену, причем с документами на вывоз.
Чего пилот наверняка не знал, - что в самом цоколе  ST-18 находится неприметная серая дверь в скоростной переход в самый центр Нил Дартс, с его лабиринтом кошмаров.
Задержавшись на верхнем этаже ровно на столько, чтобы полистать каталог Зулькайи, Том Мрр. Реддл, асгардиан с гражданством Джибрила, с разочарованной миной отправился искать товар себе по вкусу на других этажах. Больше Зулькайя им не интересовалась.

Пакет с неброской одеждой мидасского покроя ожидал за серой дверью, слева, в корзине за потухшим светильником. Подобрав волосы в небрежны узел, ссутулив плечи, потрепанный жизнью моложавый мидасец ступил на тряскую дорожку перехода, устойчиво расставив ноги. Через семь минут он вышел из обшарпанной трансформаторной в Нил Дартсе.

Отредактировано Том Мрр. Реддл (2015-11-16 01:23:04)