Ему двенадцать. «Еще двенадцать», как, улыбаясь, говорил гувернер. «Уже двенадцать», как, недовольно хмурясь, отмечали учителя. Сам Айгор обходился без «еще» и «уже», просто мысленно отмечая очередную цифру в ожидании заветных восемнадцати, когда он сможет уехать из дворца в свой собственный дом. Нет, он любил дворец. Здесь было тихо, спокойно, светло, чисто и очень красиво. Роскошный сад, целая аллея фонтанов, огромная библиотека, танцевальные залы, учебные комнаты, игровые… Все, о чем может желать и ребенок, и взрослый. Вот только здесь еще был старший брат, в глазах которого Айгор не видел ничего, кроме пренебрежения. Отец приезжал, правда очень редко и… Не к нему. К старшему сыну. Здесь, во дворце, было очень-очень красиво… И ужасно одиноко.
- Господин, пора вставать.
- Я не хочу.
- Господин, через полчаса завтрак. Вы должны присутствовать за общим столом.
- Я не хочу завтракать. Скажи им, что мне нехорошо. – Айгор нырнул под одеяло, уткнулся лицом в подушку и старательно засопел. Он прекрасно понимал, что гувернера этим не обманет. И что это поведение – ребячество, свойственное маленьким детям, которое никак не делает ему чести.
- Быть может, вам позвать врача?
- Нет… Не надо. Я и так знаю, что со мной. – С тяжелым вздохом Айгор откинул одеяло, вылез из кровати и раздраженно передернул плечом, отгоняя слуг. – Я сам оденусь. Выйдите все. Я сам оденусь, сам спущусь и… Идите.
Гувернер пристально посмотрел на насупленного мальчика, но перечить не стал. Раздражительность и капризы никогда не были свойственны второму сыну амира, но… Двенадцать лет. Препубертат.
Дождавшись, когда все уйдут, Айгор с тихим хныком рухнул на кровать. Ему совершенно не нравилось то, что с ним происходило. Он изучил всю информацию, которую смог найти в библиотеке, и знал, что все его ощущения – просто особенность физиологии. Особенность, которая пройдет вместе с периодом полового созревания. Но знать – это одно. Знание не помогает не чувствовать. А чувства сейчас он испытывал не самые приятные. Он быстро пошел в рост, и из-за этого болели кости и мышцы. Сердце постоянно стучало, как бешеное, дышать и думать иногда становилось очень тяжело. Ломался голос, и Айгор, смущаясь, пытался говорить как можно меньше. А еще ему очень, очень не хватало отца. Хотелось, как в детстве, залезть ему на колени, прижаться щекой к плечу и ощутить тяжелую ладонь, аккуратно касающуюся головы. Раньше отец любил его сильнее и говорил, что Айгор похож на свою мать…  Мать, которую сам младший Дин-Хадар не видел ни разу. Даже имени ее не знал. Айгор, напротив, чем взрослее становился, тем больше и большее восхищался амиром, тем больше хотел стать лучшим сыном на свете. И тем острее понимал, что его желания отца не интересуют. За него все давным-давно решили. Ф-про. Модификация в сторону интеллекта.
«Развит не по годам». Айгору было двенадцать, а он уже прошел всю обязательную школьную программу. Только это не помогало от гормональной дисфории.
Умывшись и одевшись, Айгор вышел из комнаты, и тут же был перехвачен гувернером. За спиной привычно «материализовались» двое телохранителей, один из которых Айгору был незнаком. Гувернер, коротко поклонившись мальчику, жестом указал на новичка.
- Тейм Дирбас. Создан специально для вашей охраны.
- От кого он меня охранять будет? От ветра? Или, может быть, бабочек в саду? – Айгор и сам не понял, почему вдруг разозлился. Не на нового охранника. Скорее, на себя самого и свое положение. – Зачем охранять то, что никому не нужно? Лучше бы создали мне специально обученного друга.
Он прекрасно понимал, что ведет себя, как капризный ребенок на грани истерики. С трудом поборов очередной приступ раздражительности – этот парень был ни в чем не виноват – Айгор вздохнул, виновато улыбнулся новому охраннику, и, неожиданно смутившись, резко развернулся на пятках и побежал в сторону обеденной залы.
- Быстрее бы он повзрослел…

Тейм Дирбас. Очередной охранник. У Айгора уже складывалось впечатление, что этих охранников отец ему не по распределению из академии выдает, а дарит на каждый день рожденья. Несколько дней назад ему исполнилось двенадцать – и вот, держи, называется. Подарок. И так уже лет пять подряд. Иногда Айгор представлял себя старым таким дядькой, лет сорока, в окружении целой толпы одинаковых, будто клонированных, телохранителей. Было и смешно, и грустно, и страшно одновременно.
Только вот Тейм этот несколько отличался от остальных. Он улыбнулся в ответ – впервые кто-то из охраны проявил хоть какие-то эмоции. Ну, помимо тщательно дозированного беспокойства в тех случаях, когда младший Дин-Хадар намеренно выводил их из себя. Только вот последние года три он уже потерял право на провокации. Когда тебе восемь-девять лет, ты еще имеешь право на детские шалости: разжигать костер в своей комнате, запрыгивать на карнизы, чтобы лучше рассмотреть приехавших гостей или же пытаться просидеть под водой без воздуха как можно дольше. Но сейчас, в двенадцать, подобные проделки уже не веселили отца, а раздражали. А Айгор не хотел стать для амира «досадным раздражителем», как частенько называл его старший брат.
Во время завтрака Айгор нет-нет, да посматривал на нового охранника, втайне надеясь на очередную улыбку. Но, увы, на лице парня застыло столь ненавистное мальчику невозмутимое безразличное выражение.
… День. Два. Три… Год. Еще один. И Айгор перестал смотреть. Да и не было уже причин – он действительно стал старше и больше не совершал тех действий, которые могли бы вывести окружающих из состояния равновесия. Он пытался быть идеальным, бросил все силы на учебу, позволяя себе по ночам, в своей спальне, укрывшись одеялом, читать на КПК книги, которые его учителя считали глупыми и забивающими голову ерундой. Он читал что-то про приключения, про любовь, про несуществующие фантастические миры, древних богов и великих героев давным-давно забытой планеты, откуда они все были родом. А утром закрывал папку под пароль и делал вид, что не выспался, увлекшись очередной сложной задачей из учебников.
В пятнадцать Айгор впервые влюбился. В мужчину. Впрочем, никакой надежды влюбиться в женщину ему и не оставили - мужчины семьи амиров не имеют права плодить бастардов, поэтому никаких девушек в окружении Айгора попросту не было. Только дамы, перешедшие ту черту, когда начинается увядание их жизни. Избранник молодого Дин-Хадара на десять лет старше, прекрасно обращался с огнестрельным оружием и был его личным учителем по стрельбе. Амир узнал – да и как не узнать, когда за каждым шагом его сыновей, покуда те не получали статус взрослых, следили? Амир узнал и не одобрил, учителя сменили. А Айгор выслушал целую лекцию о половом созревании, физиологической необходимости проявления сексуальной активности и кучу всего другого, о чем он и без того давным-давно знал. С тех пор в окружении Айгора стали появляться молодые люди, с точки зрения амира соответствующие статусу его сына. И умеющие держать язык за зубами. Айгор дураком не был и прекрасно понимал, что эти «случайные гости», приезжающие во дворец, вовсе не случайны. Понимал и бесился.
Пятнадцать лет – время юношеского максимализма. И Дин-Хадар закономерно впадал в крайности. Только вот детство его успело закончиться, так и не начавшись, и его протесты не имели ничего общего с истериками. Скорее с тщательно продуманными боевыми операциями. И вот тогда для охраны наступили тяжелые времена. Напрочь игнорируя подосланных отцом кандидатов, Айгор вовсю «крутил хвостом» перед теми, кого постоянно видел рядом. То есть перед этой самой охраной. Те, само собой, не реагировали, гувернер был готов повеситься от отчаяния, а амир… Амир, устранив двоих телохранителей, получил от своего сына длинное письмо, в котором тот последовательно и логично излагал свои мысли по поводу сего недальновидного поступка. И недопустимости подобных решений по отношению к людям, честно выполняющим свои обязанности и ни разу не оступившихся на этом пути. Охранников амир вернул, посоветовал при этом своему сыну быть очень внимательным при выборе своего первого партнера. Фактически, приказал выбирать из кандидатов.
Понимая, что почти довел отца до грани терпения – надо же, как близка оказалась эта грань для него! А брату прощали и не такое! – Айгор все же выбрал. Наугад.
Тем вечером по указанию Дин-Хадара его избранника отвели в его спальню. А он сам долгое время стоял перед дверьми, так и не решаясь переступить через порог.
- Это ведь всего лишь физиология, да? Физиология и политика. Одни преимущества кругом. – Айгор посмотрел на Тейма, которому не повезло дежурить ночью у дверей его покоев, немного грустным и каким-то обреченным взглядом. – Если что-нибудь услышите, не входите. Только если я сам вас позову.

Сказать, что Айгор был удивлен – ничего не сказать. Он ни разу не слышал от своих охранников ничего, кроме указаний к действию в ситуациях, которые подходили под категорию «опасных». Например, когда прошла информация о том, что дворец заминирован. Тогда ему  четко изложили, что делать, как делать и когда делать при эвакуации. Или когда какой-то сумасшедший непонятно как умудрился пробраться в сад. Но вот чтобы так… ответить на чисто риторическое высказывание, еще и столь дерзко и прямо… И глаз не опустить под взглядом господина. И извиниться на словах, забыв упасть сыну действующего амира в ноги…
Айгор впервые за долгое время широко и, кажется, искренне улыбнулся.
- А меня никогда и не упускали из угла, Тейм Дирбас. Тебе повезло. У тебя гораздо больше свободы, чем у меня. Уж лучше бы я лег с тобой, чем… - Айгор перевел взгляд на дверь, и сразу же подобрался, напрягся, выпрямил спину. – Он из тех, что выбрал для меня отец. Рано или поздно, но я бы оказался… Уж лучше рано. Легче забыть.
Айгор постоял еще несколько секунд, прежде чем положить руку на дверную ручку.
- Это будет наш секрет, Тейм Дирбас. Ты ничего не слышал. Ты только видел, что я был доволен, входя в свои покои.
Айгор решительно открыл дверь. Через пару секунд та с тихим щелчком закрылась. Около получаса из комнаты не доносилось не звука. Потом Тейм услышал громкий болезненный вскрик. Оставшуюся ночь из-за двери то и дело раздавались приглушенные стоны и сливающиеся в бормотание слова.
С рассветом дверь тихо отворился, и в коридор, чуть пошатываясь, вышел тот, кто теперь по праву считался любовником младшего Дин-Хадара. Судя по его виду, этой ночью он практически не стал, но в каждом его жесте читалось удовлетворение жизнью. Сам Айгор в этот день так и не вышел из комнаты. Врача к себе он так и не пустил, да и от еды отказался. Гувернер, пришедший проведать своего воспитанника, тоже был отослан, но весь день крутился рядом. И, судя по всему, действительно волновался и переживал за подопечного.
Сам Айгор вышел из комнаты только вечером следующего дня. Собранный, невозмутимый, привычно безразличный к окружающему. Сначала он отказывался от еды, но гувернер смог уговорить его спуститься к ужину. К счастью, старший брат Айгора своим присутствием обеденную залу не почтил, и вечер прошел относительно спокойно. После ужина Дин-Хадар вновь вернулся в свои комнаты, и вышел, к удивлению охраны, глубокой ночью.
- Тейм Дирбас, пойдешь со мной в сад. Остальным оставаться здесь.
В последующие дни ночные прогулки в саду стали привычным явлением. Айгор никогда не брал с собой никого, кроме Тейма, но ни разу с ним не говорил. Просто сидел возле фонтанов или медленно прогуливался по оранжерее.
Еще через месяц его спальню снова посетил тот же молодой человек, но на этот раз ушел он часа через три, а Айгор уже не отлеживался.  Впоследствии в его спальне побывали еще двое, один – по явному указанию амира. А второй, судя по всему, Айгору хоть немного нравился, потому что с ним младший Дин-Хадар продолжал общение и в перерывах между учебой.
… Совершеннолетие Айгора вылилось в целый праздник. Охранники сопровождали Айгора до главного дворца столицы, где их сменила личная охрана амира. Празднество длилось несколько дней. Амир пожаловал своему сыну дом в столице, целый штат слуг и небольшой прогулочный корабль. Одобрил решение Айгора заниматься наукой и… И посчитав свой долг исполненным, вновь перестал обращать на сына внимание.  Тем не менее, Айгор был рад и этому.
На следующий же день был организован переезд, по завершению которого Айгор созвал охрану и прислугу, чтобы распределить их по новым должностям и озвучить обязанности. И вот тут Дин-Хадар ясно дал понять, что в новом доме будут совсем иные порядки.
Из десяти человек личной охраны он оставил троих, которым полагалось дежурить возле спального крыла, причем посменно. Обеденную залу он отдал в распоряжение слуг – Айгор не желал, чтобы те теснились на кухне, заявив, что ему одному достаточно одного стола и одного стула, а не отдельной комнаты. Да и в принципе новые порядки были совсем не такими строгими, как в родовом дворце. Пожалуй, даже слишком вольными для Элписа.
- … и, наконец… Моим личным телохранителем я назначаю Тейма Дирбаса. Ну а теперь можете располагаться и отдыхать. Сегодня забудьте о своих обязанностях, празднуйте и отдыхайте. Идите.
Дождавшись, пока зала опустеет, Айгор повернулся к Тейму.
- Пойдем. Теперь у тебя будет отдельная комната, смежная с моей. Двери уже настроены на твои отпечатки пальцев. Будешь сопровождать меня вне дома, если я не прикажу обратного. В шесть утра подъем. В десять можешь считать себя свободным, если я не прикажу обратного. Каждый седьмой день и каждую ночь ты свободен и волен делать все, что пожелаешь, если я не прикажу обратного. – Айгор кинул короткий взгляд на своего телохранителя. – Надеюсь, условия тебя подходят. Если нет, то все можно обсудить.

Никто даже предположить не мог, что долгожданное совершеннолетие так круто изменит жизнь Айгора и всех тех, кого отрядили «обеспечивать второму сыну великого амира достойную его статусу жизнь». По сути все те, кого направили в этот дом, чуть ли не с рождения были обучены выполнять любое желание своего господина. Стандартно. Привычно. И немного противно, по крайней мере, с точки зрения самого Айгора. Он никогда не одобрял столь резкие иерархические различия, считая их пережитком прошлого. И чем больше он изучал людей, чем глубже проникал в тайны природы в целом и генетики в частности, тем больше он убеждался в том, что прав. Люди, обычные люди с улиц, привыкшие к тяжелому труду, зачастую генетически были более совершенны, нежели знать. Уникальные наборы мутаций делали их более приспособленными, более сильными, менее склонными к целому ряду болезней. Слабые попросту не выживали, тогда как вокруг каждого знатного ребенка постоянно крутились толпы врачей и слуг, лишая его возможности самосовершенствоваться и приспосабливаться. Пожалуй, только семья амира смогла избегнуть столь печальной участи – ф-про и тщательный подбор суррогатных матерей (которые, кстати, могли быть любого происхождения, лишь бы нужными качествами обладали) исключали малейшую погрешность в их генетике. Тогда как знати зачастую даже ф-про помочь не могла… Глупые традиции.
Избавившись от постоянной опеки, Айгор стал чаще смотреть по сторонам и все меньше – в сторону дворца. Достаточно быстро он научился оценивать людей не по их происхождению. Достаточно быстро он понял, что ценность спасенной жизни не зависит от количества денег и статуса спасенного. Достаточно быстро он создал вокруг себя репутацию человека странного, возможно, даже оскорбительно неразборчивого в своих связях и контактах. Но тут Айгора спасал даже не статус сына амира, а природный талант – он был великолепным врачом и еще более талантливым ученым. Сам же амир смотрел на «самодурство» сына сквозь пальцы – второй ребенок для него был скорее блажью, нежели необходимостью. И покуда Айгор не осуждал его политики, достойно держал себя в обществе себе подобных и давал поводы гордиться собой, Исен позволял сыну «погулять на свободе».
Чем Айгор и пользовался, каждый раз доводя охрану чуть ли до нервного срыва.
- Тейм, сегодня мы идем на рынок. Я слышал, приехал лекарь из дальних провинций. Продает травы. Хочу исследовать их состав. В последнее время официальная медицина пренебрегает естественной продукцией, предпочитая химию. Надо вывести на рынок общедоступные природные средства. А то скоро вирусы и бактерии станут обладать устойчивостью ко всему, и нам придется вводить в ф-про еще и коррекцию иммунитета.
Вряд ли Тейма интересовали такие подробности. Но Айгор уже давным-давно привык при нем говорить обо всем, что его беспокоит, прекрасно зная, что ни одно слово не уйдет на сторону. Да и вообще он так привык к Тейму, что уже не представлял себя без своего телохранителя. Он таскал его даже на работу, где телохранитель спокойно и невозмутимо сидел в углу, хотя, по идее, в любой момент мог уйти куда угодно. Дирбаса даже «тенью» прозвали в свое время.
- Потом отведешь меня к нему и можешь быть свободен до утра.
«Он». Такое имя носили все любовники Айгора. Впрочем, «все» - слишком громкое слово. После совершеннолетия Айгор посещал только одного мужчину, и то крайне редко, что для его возраста было несколько странно. Слуги, кажется, уже давным-давно считали своего господина фригидным.

Айгор уже достаточно долгое время не был на рынке. И не потому, что опасался выходить в люди, скорее, просто ситуация так складывалась, и у Дин-Хадара попросту не было времени. Хотя рынок он обожал и никогда этого не скрывал. Впрочем, многие молодые отпрыски богатых семей частенько надевали простые одежды и уходили «в народ», чтобы отдохнуть. Это, само собой, категорически не одобрялось старшими, уверенными в том, что элита – во всех смыслах, даже в генетическом, элита – не должна уподобляться тем, кто зачастую даже не думал о возможности ф-про или постэмбриональной генетической коррекции. Но тут безразличие отца играло Айгору на руку. И сначала такие прогулки, бывшие не более чем попыткой обратить на себя взгляд отца, стали для сына амира жизненной необходимостью. Да, он любил и уважал отца, чтил семейные традиции, гордился своим положением и не согласился бы поменять свою жизнь на свободу, но… Он просто пытался удовлетворить свою потребность в общении.
А заодно и собирал пробы генетического материала у тех, кто был не против поучаствовать в исследованиях. И, как ни странно, соглашались почти все, к кому Дин-Хадар обращался с просьбой сдать пробы ДНК. Кто-то соглашался по привычке исполнять указания власть имущих – Айгора узнавали, да он и не пытался скрываться. Кто-то действительно хотел помочь науке. А кому-то просто было приятно побыть пару-другую минут в обществе Дин-Хадара, как-то неосознанно умеющего вызывать в людях симпатию.
В этот день Айгор выбрал не простое, а более праздничное одеяние. Надо было уважить этого целителя и показать, как важны его знания. Помимо этого были приготовлены и подарки – особые контейнеры для хранения свежих травм с системой охлаждения до нужной температуры. Специальные маленькие сушилки с измельчителями, которыми пользовались фармацевтические исследовательские группы. Набор инструментов для сбора трав. Чтобы не тащиться к лекарю с мешками, Дин-Хадар еще утром распорядился доставить их и письмо. И судя по тому, что подарки приняли и передали в ответ благодарность – то его готовы были как минимум выслушать.
Собирался Айгор долго. В принципе, к тем встречам, которые он считал важными, он всегда готовился очень тщательно, выверяя малейшие детали. Он даже Тейма заставил переодеться в легкий светлый костюм – лекарь не любил темные оттенки.
… Рынок, как всегда кипел и бурлил. Хороший показатель – если живут рынки, значит, живет и государство. Прежде чем подойти к шатру лекаря, Айгор все же не удержался и сначала заглянул в небольшую лавочку, торгующую украшениями. О страшной тайне Дин-Хадар знали, пожалуй, только его учителя, отец, брат и Тейм, то есть те, кто общался с ним либо доверительно, либо достаточно часто. Тайна состояла в том, что Айгор оказался неравнодушен к двум вещам, помимо, разумеется, науки: к украшениям и к различным ароматическим смесям. И если последние он любил применять, комбинировать и всячески использовать, то вот с украшениями… Он часто их покупал, но почти никогда не носил. Не удержался и на этот раз – приобрел небольшой медальон с хитрым замочком. Его против обыкновения все же надел – штучка была маленькая, и под одеждой медальон заметить было невозможно.
… Айгору всегда казалось, что сохранять невозмутимость – единственная правильная реакция при нападении. Подавление эмоций в момент стресса помогает трезво мыслить, а с отдаленными последствиями медицина давно научила справляться. Но почему-то всегда, когда в дело вступал Тейм, его сердце испуганно сжималось, и становилось сложно дышать. И на этот раз, когда Дирбас выбил нож из руки человека и ловко взял в его захват, Айгор пережил не самые приятные секунды настоящей паники. Внешне он остался таким же спокойным и отчасти даже безразличным, разве что глаза мгновенно потемнели, а зрачки резко сузились. Но как только телохранитель разогнулся, Айгора отпустило.
Жив. Цел. Не он сам, а Тейм. Значит, все хорошо. Ну а думать о том, почему жизнь телохранителя в какой-то момент стала столь важной, Айгор не хотел. Просто принял как факт.
… Встреча в итоге состоялась. Необходимые сведения Айгор получил достаточно быстро. И даже больше – заключил с лекарем договор, и ближайшие два месяца тот должен был провести в фармацевтической лаборатории, разрабатывая и проверяя новые растительные биодобавки. Это был не просто успех,  грандиозный успех. Этого времени Дин-Хадару должно было хватить, чтобы наговориться с целителем вдоволь.
… Вернулись домой они ближе к полуночи – после встречи Дин-Хадар еще поблуждал по рынку, а потом поехал в центр. Планы на ночь отменились как-то сами собой. О случае на рынке он и не вспоминал ровно до того момента, как закрыл дверь своей спальни. Тейм привычно держался рядом, ожидая разрешения оставить свой пост.
- Тейм, завтра узнай, что с тем человеком. Если он действительно вор, и воровать его заставила нужда – я хочу, чтобы его отпустили и помогли с трудоустройством. Если это был наемный убийца… Организуй мне встречу с ним. Слишком часто в последнее время на меня наставляют оружие. Ну а на сегодня ты свободен. Завтра ты мне будешь нужен только вечером. Я сам тебя вызову.
Айгор научился не говорить каждый раз «пасибо». Тейма это почему-то то ли раздражало, то ли просто волновало. Поэтому «спасибо» у них давно перешло в «даю отгул». Конечно, не такой уж равный обмен, но вроде бы это был наилучший компромисс в их ситуации.

Отредактировано Айгор Дин-Хадар (2015-12-07 00:36:10)

Приготовления ко сну у Айгора всегда отнимали много времени. С детства приученный к тому, что чистая душа может обитать лишь в чистом теле, да еще и в силу работы повернутый на гигиене, Айгор не мог себе позволить лечь в постель грязным. Конечно, были случаи, когда приходилось поступаться привычками, но это случалось только в экстренных из ряда вон выходящих ситуациях. Сегодняшний вечер к таким не относился, и Айгор, попрощавшись с ушедшим к себе телохранителем, отправился в ванную комнату.
Ванная была чуть ли не его любимым местом в доме за исключением, пожалуй, рабочего кабинета. Большую ванну, больше похожую на маленький бассейн, наполняли с вечера, и в дальнейшем автономная система поддерживала нужную температуру и соленость. Айгор заранее выбирал ароматические добавки и масла, самостоятельно рассчитывал их необходимое количество и загружал в дозатор. Уровень освещения он тоже устанавливал сам, в зависимости от настроения и того, что ему требовалось – взбодриться или, наоборот, расслабиться.
Сегодня хотелось расслабиться, поэтому Айгор из ароматов выбрал ветивер, кедр и валериану в виде травянистых настоев – поход на рынок закончился в том числе и покупкой многочисленных концентратов и вытяжек. Из масел в воду пошли шалфей, бергамот и череда. Подумав немного, он добавил еще две порции соли, по составу приблизив воду к морской. Добившись идеального сочетания, полностью совпадающего с настроением, Дин-Хадар скинул одежду и опустился в воду. Включился автоматический гидромассаж, и Айгор с тихим блаженным стоном откинулся на мягкий прорезиненный бортик. Все же держать необходимую осанку – чертовски утомительное занятие.
…Из ванной комнаты он вышел спустя часа полтора, полностью вымотанный и опустошенный, приятно уставший и откровенно сонный. От волос пахло травами, разгоряченную кожу чуть пощипывало. Облачившись в ночную рубаху, Айгор рухнул на кровать – ему едва хватило сил натянуть на себя одеяло.
Что ему снилось, Айгор, к счастью, не помнил. Но видимо что-то очень плохое, иначе бы Тейм попросту не стал бы его будить. Дин-Хадар, разбуженный осторожным прикосновением, резко сел на кровати, рефлекторно вцепился пальцами в рубаху на груди. Кровь стучала в висках, голову будто обручем сдавило, а дышать было не просто тяжело, а практически больно. Удушливая волна паники захлестнула Айгора с головой – он не понимал, что говорит Тейм, не понимал, что происходит. Просто хотел нормально вдохнуть.
С треском разошелся по швам тонкий батист. Дин-Хадар с такой силой рванул ворот рубахи, что ткань не выдержала, расползлась под пальцами.
- Тейм… - голос прозвучал надорвано и хрипло. – Дышать… Не могу.
И вроде бы бояться было нечего. Айгор уже осознавал, что находится в своей спальне, что рядом с ним единственный человек, которому он доверяет. Что бояться нечего. Что страшные сны – всего лишь сны. Но почему-то от осознания этого факта легче не становилось.