Вечер девятого дня после взрыва в Дана-Бан
Вернувшись в апартаменты после сегодняшнего сумасшедшего дня, едва переступив порог, Леон осознал, как же он все-таки устал. Мог ли он предполагать, каким долгим, насыщенным и труднным будет так чудесно начавшийся день? Кто ж тут мог знать. Юпитер? И то вряд ли.
Совещание... Маркус. Ясон. Рауль. Зильберт. Принятые решения и обсужденные судьбы, спасенные и наказанные. Совет прошел не идеально, но и вся ситуация тоже была далека от идеальной.
Первый раз Леон видел братьев такими уставшими. А особенно Рауля, на котором ответственности больше чем на них всех, вместе взятых.
И сейчас, медленно разоблачаясь, Леон вспоминал Ясона. Блонди, которого непреложно уважал. Глядя на его всегда спокойное лицо, слушая прекрасный бархатный голос, который очаровывал любого, видя грациозную плавность его движений, Клэр был уверен, что власть Минка непоколебима, его потрясающий ум и гибкость решений будут с ними всегда, направляя их мягко и властно. Что грязь, посмевшая осквернить образ самого светлого блонди, что вся случившаяся трагедия – это просто дурной сон, и, проснувшись, Леон взглянет в спокойные, как океан, синие глаза, увидит взмах светлых волос, легкую, при немалом росте, походку, и поймет, что не было ни взрыва, ни помертвевшего от усталости и тревоги Рауля...
Но все это не сон. Синдикат обезглавлен. А самое главное, самое страшное – то, что Юпитер бросила их. К ее вниманию, ее слежке, постоянной, ненавязчивой, но постоянной, блонди настолько привык, что сейчас не смог бы четко сказать, когда понял – все прекратилось, когда неумолчное, вежливое внимание, всегда направлявшее его руку, исчезло, когда воцарилась тишина в его мыслях. И тогда Леон растерялся. Все они растерялись, но надо было брать себя в руки, прав был Ам – неужели они не справятся сами? Они же не стадо баранов, они блонди, в конце концов! Да, может, они дезориентированы и напуганы, но они обязательно справятся. Все-таки на них огромная ответственность в виде растерянного города, угрозы Федерации, которой волю дай, налетят, как стервятники, и, конечно, Керес... Монгрелам тоже никак нельзя давать слабину, мигом налетят с криками "Долой блондей, даешь анархию!!".
Усмехнувшись коротко своим мыслям, Леон отдал приказ приготовить ванну и подать легкий ужин в зал. Как же хорошо вернуться домой, раздеться и залезть в ванну... Леон любил свою ванную комнату. Светлая – белоснежные стены и пол отражались в зеркале, занимавшем всю стену напротив входа. Две каменные раковины, небольшая металлическая ванна, кресло... Уютно.
Сейчас ванна было полна пушистой пены с маслами, витал чудесный успокаивающий запах. Улыбнулся – фурнитур, видя его усталость, подобрал масла по своему усмотрению и явно с намерением уложить хозяина после ванны в кровать.
Спасибо большое... - неожиданно подумал Леон, опускаясь со счастливым вздохом в горячую, приятно покалывающую тело воду. Удобно устроившись и откинув голову, дзинкотай отдался в умелые, теплые руки фурнитура. - Юпитер, какой же долгий день. Неужели он закончился, неужели можно отдохнуть…
Клэр расслабился и мысли его переметнулись на завод. Надо же, одно видео – и второй раз день, на сей раз рабочий, кувырком. Молодец, Вольф, нюхом почуял: что-то нечисто, вызвал его.
Вспомнив завод, вспомнил и существо – подумать только, элит… Интересно, как он выжил? Долго ли он болтался по заводу? Чем питался? Все это крайне интересно, надо будет спросить Рауля на досуге, а то свербящий интерес журналиста не даст ему, Леону, покоя.
Сапфир... – консул вспомнил, что поразило его больше всего во внешности существа. Нет, не увечья – в аду взрыва и последствий вообще чудо, что он жив, и не перемазанность – живя на заводе, не надейся остаться чистым – нет. Глаза. Глаза этого существа. Яркие, горящие, смелые, без тени страха. С одного взгляда в эти глаза было понятно, что это не сбежавший пэт, а элит, да, покалеченный и запущенный, но элит. Эти прекрасные глаза запали блонди в сердце.
Вздохнув, Леон решил навестить его в Киире, если Рауль разрешит.
От возвышенных размышлений его отвлек фурнитур, ужаснувшийся виду новенького парадного сьюта Леона – после завода и общения с существом тот превратился в грязную тряпку. Леон осек причитания фурнитура и приказал отправить сьют в утилизатор, вместе с перчатками, а сам, после окончания банных процедур и высушивания волос, завернулся в халат, и на ходу заплетая косу, прошел в зал. Ванна взбодрила его, и он решил поиграть. Налив вина, поставил бокал на верхнюю крышку и сел за рояль, но, глядя на бело-черные клавиши, ощутил почему-то одиночество, и понял, что вдохновение, одолевшее его в ванне, испарилось, и настроение резко испортилось.
Леон встал, взял бокал и замер у окна, глядя на город и потягивая вино.
О чем думал блонди, осталось загадкой.
