Что такое нелюбовь в сущности? Что такое любовь в частности? Что такое удары до, когда есть пинки после? И что такое ты сам по себе, если есть Моллар? – Вопросы на которые у Крача никогда не будет ответов. Вопросы, которые он даже не сможет произнести вслух. Вопросы, которые он даже не сможет подумать.
И когда солнце заползет на небосвод с характерным серым отсветом облаков, Коган взойдет на борт своего грузового корабля. Мир, погруженный в воспоминания о небытие, пространство, сотканное из темной простыни бескрайности. В этой чистой черноте мириады ярких точек.  В этой девственной непорочности, что именно холодными тисками сжимает старое сердце? Бесполезные органы.
С  чутким щелканьем большая машина включит свои двигатели. Капитан корабля объявит, что бы экипаж приготовился, а Кофф закурит, рассматривая взлетную площадку. Навязчивые мысли о своей несостоятельности в последнее время со знакомством с Мышом. Бесполезные желания чего-то давно забытого. Пол под ногами дернется и раздастся рокот, искусственная гравитация не даст Коффу почувствовать что-то более дискомфортное, чем легкое давление. Запланированная встреча не слишком яркое событие в его жизни на фоне авантюры с монгрелом. Но все же… но все же… этот чертов быстротечный мир с его такими короткими жизнями и судьбами. Не все ли равно? И, правда… не за чем.
Мир перевернется в забытье холодного космоса совсем ненадолго, всего лишь на несколько часов, а потом снова вернется в яркость блондинистых волос в рыжину на фоне черного мундира.
- Добрый день, господин Салас, - Крач протянет руку, пожмет его, улыбнется, и корпус на несколько градусов вперед с учтивостью, и глаза на пару тонов мягче, и улыбка по-деловому сдержанная. Запонки сверкнут как обычно, когда когтистая лапа сделает движение обратно и во всем его виде - благодушие. Что он умеет еще кроме истинного превосходного вранья, в которое зачастую приходиться поверить самому, чтобы в него поверил и кто-то другой.  Про тебя говорят, что ты солдафон Салас. Еще говорят, что ты прямой как углы Танагурских высоток, а вместо мозгов огромная черная дыра. Много чего про тебя говорят, Хайне. Но давай-ка ты расскажешь Когану о себе сам? Давай же… таким любопытным бывает желтый. Слегка насмешливым и изучающим.

Отредактировано Коган Кофф (2015-07-15 21:12:45)

Не зря про тебя говорят, Хайне… не зря. Если мысленно поставить всех блонди в один ряд – ты, конечно же, будешь выделяться этим странноватым отблеском в глазах. Заставил Когана совсем незаметно поежиться, совсем чуть-чуть, но все же… до неприятного противно ощущать на себе такой вот «возбужденный» интерес. Такой вот откровенный романтизм. Такой вот… наверное, просто нервы расшалились в последнее время и во всем как всегда виноват Мыш.
Но ни в коем случае ни капли неуважения. Кофф словно идеальная машина, словно один из них… один из вас, не так ли, Салас? Конечно, я отметил твою руку, которая так нетерпеливо сжала мою. Твои волосы, которые напротив всем остальным блонди слишком не уложены. Тебе ведь не сложно, так почему же ты так выглядишь?
Нет, Кофф никогда не боялся прямых взглядов, он всегда мог ответить на них такими же. Но эта «открытость» казалась сейчас в безумном холодном космосе невероятной убогостью. Что ты такое, Хайне? Может быть, где-то в твоих широких крепких ключицах затерялся ответ? Может быть, ты просто невероятный эксперимент или глупая ошибка? Почему ты не такой? Как они? Почему я… такой как они? Какие… глупости.
-Прекрасно, - с характерным причмокиванием и чуть прикрывая глаза,- Приступим, - и снова и снова учтивый кивок, и пальцы ползут по ткани пиджака на груди, когтями задевая пуговицы, - Все как Вы скажите, - как быть с тобой? Стандарт – явно не та ставка, на которую поставил сегодня Крач. Так почему же ты все еще функционируешь, родной? Почему ты все еще такой… неправильный блонди?
-Я привез Вам несколько тестовых моделей, - все те же крепкие широкие шаги - не настолько чтобы идти впереди, не настолько чтобы отставать, не настолько чтобы быть на одном уровне. Все как всегда, чуть ли не по линейке вымерено, - Напомню Вам, что как только Вы определитесь с выбором, мы отправим Вам покупку другим кораблем, - не страшно, что сам Крач приехал сюда. Совершено не имеет значения его статус, ведь Моллар учтив подобно продажной женщине. Какие, однако, плохие мысли. Так что же ты такое Хайне? Почему рядом с твоими широкими плечами – такие невероятные мысли о своем узком мирке?
-Вот эти пять моделей – боевые, вот эти пять – улучшенные в своих характеристиках шаттлы, - когда они прошли по шлюзу снова, когда они вошли в грузовой отсек-ангар, когда их взгляду предстали десять прекрасных машин, Кофф провел рукой в воздухе в привычном жесте торгаша, - С каких желаете начать, господин Салас?

Что же не так в тебе, Хайне? Почему ты так раздражаешь? До печеночных коликов. Мельтешение твое, мимические кривляния, скольжение подошвы и с разворота волосы твои слишком не типично растрепанны. Или в глазах дело? В этих серых, почти белесых точках на таком бледном лице, которые придают ему еще более неуместную здесь одухотворенность? Или,  может быть, твои чувства – это часть не подвластная и поэтому так ты отвратителен Крачу, Хайне. Так отвратителен.
-Конечно – конечно, столько вылетов, господин Салас, сколько пожелаете, - да как же надоели эти кивки головой и учтивость в каждом движении пальцев. И только глаза Коффа, ярким огнем посреди этого темного ангара. Может быть, дело вовсе и не в Саласе? Может быть просто дело в нежелании лететь. Садиться снова за штурвал боевого корабля и чувствовать огненную мощь чуть ли не на кончике языка. Вспоминать далекое прошлое. Проводить параллель к своему настоящему. И снова думать, что ты, Хайне, ой как не во время. Ты вообще со своими желаниями и нетипичным для элиты поведением всегда будешь не вовремя. Однако. Обязывает.
Положение, работа, умения, навыки, жизнь… жизнь. Печальной горечью отливы серебристой обреченностью своей однообразной и гадкой во всех смыслах жизни. Нет, у Когана нет ничего кроме Моллара. А у Моллара есть Коган. И хотелось бы знать, в какой момент жизни он пропустил возможность стать живым? Живым…
-Небольшого тестового полета вокруг базы, думаю, будет вполне достаточно? – снующие вокруг техники, разнорабочие, грузчики, люди, машины, они все создают суматоху. Все это и правда надоедает мне. Может быть проблема в возрасте? Или может быть проблема в сегодняшнем дне, в котором удивительным памятником позабытой свободе стоишь ты… Салас? Знаешь что? Я впервые, испытываю такие ярко выраженные отвратительные чувства за последние семьдесят. И впервые хочу ударить незнакомого по лицу.
Странно это. Ты странный. День странный. И возможность испытать истребитель, кажется сейчас совсем сомнительной привилегией. Но Коган есть Моллар. А Моллар есть Коган. И он не в состояние это изменить. Он все с той же учтивой миной, взойдет на борт, садясь за штурвал, просто чтобы показать покупателю максимум возможностей этого агрегата. И он не считает для себя это неуместным, потому что все что ты продаешь – ты должен знать лучше других. Чувства только твои в расчет не берутся.  Да ну прекрати Коган, какие чувства? Заводи мотор. Выводи птичку в космос. Не время предаваться воспоминаниям о былом и о своем совершеннолетие в разгар войны. Это тебе сейчас не пригодится.

И пока такие, как он потирают шею, подражая человеку, такие, как ты, Коган, учтиво складывают пальцы на своей груди, снова кланяясь, подражая машине. Прикрывая на секунду свои глаза и вдыхая застоявшийся воздух, что тебя больше всего раздражает, Кофф? Как бодро стучат его шаги по обшивке? Как задорно, подобно мальчишке, не скрыть ему радости от полета? Но ведь, он и есть для тебя мальчишка.
И пока рука ложится на шершавую поверхность штурвала, а взгляд Крача падает на пальцы, он думает, что с удовольствием… Ударил бы тебя Хайне. Наотмашь ладонью по лицу или по затылку, чтобы выбить напрочь все эти романтические сопли о космосе и боевой красоте. Чтобы ты понял, мальчонка, как ты мелок и ничтожен, как ты неоправданно счастлив. Чтобы ты понял, что ты… ГЛУП. Ты Хайне, универсально идиотичен в своей манере поведения. И удивительно, как тебя до сих пор не скорректировали. Знаешь, Кофф отвешивал бы тебе оплеухи слишком часто… слишком сильно… раздражаешь. Может быть, потому что… когда-то и я был таким?
Не имеет значения. И приступы легкой агрессии, славно задавить основами жизни. Идея проста: нет ничего, что нельзя продать, нет ничего твоего. Самоиронично жаждать физической расправы без саморазрушения. Саморазрушения без возможности к пониманию и целостности. О какой наполненности может идти речь, когда Крач всего - лишь оболочка? Снова мысли. Как удивительно много всего ты вызываешь, Хайне. Удивительно как много старых демонов поднимаешь в моей душе, и мне бы хотелось поскорее закончить этот процесс, но ведь все для тебя. И мой мир, и мой день, и моя жизнь, сейчас крутиться только вокруг тебя…
-Не судите строго, Салас, - и полуулыбки эти и тембр, и полу прикрытые глаза, - На боевой машине я летал довольно давно, - и плавные движения рук: той, что на штурвале и той, что щелкает переключатели на приборной панели, - Я буду очень стараться удивить Вас, - наглый сморчок, заказал себе клоуна, а ты знаешь, что твой клоун слишком стар и его зубы давно превратились в зеленые разложившиеся клыки? И он уже давно ненавидит детей, таких как ты.
Все плавно, все слишком хорошо. Поворот на девяносто, потом на сто восемьдесят, мертвая петля и бочка. В космосе это слишком просто, и, как бы ни хотелось забыть, Коган все равно помнит. Вернее мышцы Когана помнят, и он ведет машину уверенно, уходя вправо и влево, успевая расстегнуть пиджак. Сопровождая комментариями. Вот правые пушки стреляют в пустышку, вот левые. Вот секретные под днищем, а вот… короткий поворот и Крач не замечает отлетевший осколок перекрестками случайностей разбивший правый двигатель. И есть запасной, и ведь есть время и возможность. И есть способности и знания, но нет внимания. Когда тряхнуло истребитель и Кофф моргнул, почему-то впереди вместо флагманского корабля Амой, были яркие вспышки давно позабытой войны. И хорошо бы что-то сделать, но ты ведь так долго старался не вспоминать этого дня, да, Коган? Да, мальчишка, который не хотел смерти семьи? Мальчишка, который хотел всего - лишь свободы. Ты сглатываешь? Ты ведь не можешь сморгнуть навязчивую иллюзию и ведь сейчас провалишь сделку, потому что на вас с Хайне летит пустышка, а истребитель застыл на месте. Ты конченный и старый, Кофф. И сегодня – ты оплошал.

Сомнительно и глупо умереть на тестовом полете в условиях, в которых так много известных координат. Забавно до дикого смеха от самоуничижения. Коган, Коган, да ты все еще жив. Ты все еще существуешь и когти твои царапают в экстазе штурвал. И глаза твои смотрят вперед. И уши твои слышат… мат. Мат? Нет, правда, Хайне… ты отвратителен.
И не исключить того факта, что расчет был верным. Не позабыть эти три на четыре вздоха в кромешной темноте под ядерные фантазии далекого прошлого - желания возможного будущего.
О непрожитом горе говорят разве? В таком как у тебя возрасте вспоминают ли? Жаждут ли чего-то большего, чем просто стабильные поездки на Амой? Сомневаюсь. И правильно сомневаешься, Кофф. Но расчет - то верный, исключительно холодный. В их стандартном стиле в их Элитных мозгах с упором на математические науки. Все верно, так и надо, вот именно так и никак иначе, ведь картинка пропала, реальность наплыла и жизнь продолжается с первым горьковатым привкусом разочарования от глубокого вдоха. Нет ничего чего нельзя изменить, нет ничего чего нельзя исправить, нет ничего чего нельзя развернуть в диаметрально противоположную сторону напрашивающемуся исходу.
И пальцы щелкнули переключателем – второй пилот принял управление. Корабль закрутило и отнесло в сторону, Крач выдохнул и откинулся на сиденье, чтобы нещадно растереть пальцами прикрытые глаза. Старый хрыч. Где твоя внимательность? Где ум? Молларианец должен быть достаточно опытен в твоем-то возрасте. Я всегда знал, что Моллар не то место, где я должен был родиться.
-Да, безусловно… - все та же серая усталость в сером отсвете приборной панели, - Прошу Вас, Хайне, подойдите, - защелкали тумблеры, засветилась показатели, - Эта ситуация, конечно, совсем не приятная и я прошу меня простить за такой… приступ, однако, лучше и не покажешь, как переключиться на запасной двигатель. Вот тут находится пере… - нет возможности. Совсем сейчас нет этой возможности «вернуть все назад», ведь надвигается усталость граничащая с омерзением, поэтому стоит продолжить лекцию, чтобы после спросить,  - Вы только скажите мне, - опасные игры и слова, - Синдикат в курсе о вашем пристрастии к сквернословию? -  и дикая усталость на сбросившем маску учтивости лице. Такое вряд ли навредит самому сэру Блонди, однако, все же будет неприятным слухом, если разнесется по всей Амой. И от небольшого градуса шантажа никому не станет хуже. Смотришь в глаза, Хайне? Возможно, не понимаешь к чему Крач клонит? Брось, не стоит так удивляться. Когану всего лишь надо выполнить свою работу, всего лишь надо продать товар. И перестраховаться в данном случае не помешает.

Отредактировано Коган Кофф (2015-08-26 11:57:09)

Его серая старческая меланхолия.  Его серые старческие мысли.  Его же собственная серая старческая пустая жизнь, наполненная бесполезными телодвижениями. И в такие моменты, когда такие как ты, Хайне, прислоняются своим подбородком к спинке кресла и говорят, когда такие как ты, Хайне, смотрят этими своими детскими наивностями во взгляде. Когда руки и пальцы, когда этот порыв и волосы, вот так локонами с широких плеч, когда просто запах обычного железа с новой обивкой салона…. Кофф, улыбнется тебе той самой серой улыбкой и скажет:
-Истинный Блонди, - и в этом коротком слове в его коротком жесте, пренебрежительном взгляде, коротком вдохе – нет совершено ничего, что может дать тебе гораздо больше чем просто чувство глубокой усталости, - Вы правы, Хайне, попроси Вы меня напрямую, мои консультации стоили бы намного дороже… Но я рад, безумно рад, что мы с Вами преследуем одну и ту же цель. Тогда… - ты хотел опыта Хайне? Боевой атмосферы? Падения и радости полета? Хорошо, ты его получишь, ведь Кофф, уже просит тебя вернуться на свое место, пристегнуться и следить внимательно. Второй раз он такого повторять не станет.
И никаких тебе поблажек, Хайне. Сегодня на своей собственной шкуре, ты смог испытать тот самый Молларианский боевой дух. Сегодня, Коган гонял тебя по истребителю как щенка и не стеснялся на выражения. В самом деле, они могут отгрызть друг другу руку, но причинить достаточного вреда для своих планет – нет. Нет. Нет. Нет. Эгоизм не перевесит эту идиотическую мораль.
Было несколько вылетов без передыха, на нескольких истребителях и шатлах. И Кофф под конец подумал совсем по-простому «Я слишком стар для этого дерьма» и снова надел свой пиджак, который после смены первого истребителя оставил на флагманском корабле.
-Я был очень рад с Вами познакомится, Хайне, - его лапа снова накроет руку Саласа. Его все те же безумные желтые радужки испепелят твою душу, консул. Его серый мир, сегодня чуть-чуть отодвинулся в сторону. Ты. Такой. Ребенок. Салас. – Возможно, встретимся еще, на земле, - его улыбка в жестком оскале, жадного до чужой энергетики, - Сделка была весьма удачной, - Моллар может умереть от своей гордости за себя.
И два шага в бесконечность, Кофф не обернется в последний раз попрощаться глазами с Хайне, за его спиной закроется шлюз и он улетит, туда… где его, возможно, ждет его маленький мышонок. Раскромсать хотелось своими лапами, разорвать напополам своей страстью, сожрать целиком и не подавиться. Вот такой он… желтый. В одинокой пропасти  - надломлено агрессивный.

Отредактировано Коган Кофф (2015-09-18 14:04:26)