Korrekt – Perfekt!При первом беглом взгляде в обычной ситуации, в повседневной жизни, может показаться, что Вы увидели в толпе или в коридорах посольства весьма крупного гуманоида, похожего если не на шкаф, то на гроб-колоду. Во многом благодаря кажущимся из-за наплечников широченными плечам и практически никогда не снимаемому плащу, скрывающему фигуру этого человека от плеч и до самых пят.
Плавность походки и выдержанность аристократической осанки, умение держать голову слегка приподнятой создает ощущение чего-то английского: неспешного, гордого и консервативного, присутствующего в его образе. Но при этом слегка угловатые черты лица, плеч, точеность фигуры при подробном рассмотрении, а так же бледность кожи выдают в нем что-то немецкое – слегка грубоватое, но невероятно выразительное, тонкое, заставляющее смотреть на него, может, не с обожанием, но с удовольствием. Металлический стук, серебряной монеткой отлетающий от каблуков его обуви при ходьбе. Шелест шелка, парчи, бархата, атласа (кое-где даже не однотонных, а радующих взгляд благородным узором и вышивкой), качественной и дорогой синтетики в одежде и приятно играющее на слуху поскрипывание ухоженной кожи сапог и плаща. Доносящийся откуда-то из глубины образа, на грани слышимости, лязг дорогой цепочки – подарок матери, – и роскошной декоративной оправы коммуникатора в виде карманных часов, отделки наплечников «под золото»… Неназойливое, но очень подчеркивающее форму и цвет лица, жесткость пепельно-белых волос, поблескивание крупных бусин полудрагоценных камней, вплетенных в пряди. Облик, от которого слышится тихий, едва ощутимый, но тем и опасный в своей пленительности аромат из смеси перца, кедра, амбры, ладана, и завершающийся аккордом опиума. И ношение всего этого с настолько умеренным достоинством, украшение всех этих вещей человеком, носящим их!.. Но нельзя сказать, что обладатель этого строго, но в чем-то восхитительного образа, живет на широкую ногу, однако единожды нашедшие его своим хозяином вещи, вне зависимости от их цены, не покидают его никогда и всегда приходятся к месту в его образе.
Высокий (2,1 м), крепкий и коренастый мужчина, атлетически сложенный весьма хорошо. Широкие плечи, сильная грудь, узкие бедра, изящные, но мощные ноги, весьма надежные крепкие руки. Кисть руки небольшая, ладонь широкая, венчанная длинными пальцами, ухоженными, подстриженными по форме когтя темно-сиреневыми ногтями. Шрамы отсутствуют ввиду регенерации, но имеются несколько родинок, в основном на плечах, и родимое пятно на пояснице. Под волосами на шее, ближе к голове, есть вакуумный разъем для штекера, подключаемого для активации и использования системы индивидуальной защиты «П.Л.А.Щ».
Сравнимая с человеческой форма черепа, слегка вытянута затылочная часть. Овальное лицо, чуть более заостренное к уверенному, немного квадратному подбородку. Угловатые, мужественные скулы, слегка впалые щеки. Чуть крупнее, чем у человека, раковина ушей, имеющая характерную, заостренную к верху форму. Украшаются скромными серьгами-гвоздиками, одна из сережек – посольский вариант чипа системы «Зейн». Невысокий, широкий лоб, неглубоко и далеко посаженные миндалевидные глаза (радужки – цвета спелой вишни из-за отсутствия пигмента), широкие, тонкие прямые брови, малость вздернутые ближе к вискам. Сразу под ними – узкие, крупные глаза, обрамленные заметными ресницами. Широкая переносица, прямой и узкий при этом нос с вытянутым, слегка опущенным кончиком, невыразительная ямка под ним. Широкий рот и очень узкие губы. Цвета топленого молока, ухоженные и аккуратные зубы, немного более выраженные резцы даже в спокойном состоянии, но даже широкая улыбка все же не кажется звериным оскалом. Растительности на лице нет. Кожа альбинически-бледная, с голубоватым, истинно фарфоровым, холодным оттенком.
Стрижка «гаврош» у Лукаша – это короткие и слегка взъерошенные на всей голове и идущие уже в длину дальше затылка волосы, опускающиеся чуть ниже плеч. Перетягиваются в хвост незаметной заколкой и атласной лентой. Часто волосы украшаются бусинами или шпильками с неприметными украшениями. Волос жесткий.
Воспитание на родине привило Матису и своеобразный для Амои вкус к одежде: как правило, посол носит осовремененного кроя, но старинные по духу сюртуки и фраки, вышитые шелковые рубашки, свободные брюки плотной ткани, широкие кушаки разного материала, расцветки и длинны, жилеты. Обязательный элемент его одежды всегда – это скромный жабо или шейный платок. Маленькая деталь: на безымянном пальце левой руки всегда надето обручальное кольцо, кольцо-печатка с гравировкой фамильного герба – на мизинце правой руки. На ноги одеваются сапожки или туфли, очень часто – с металлическими набойками. Подобная одежда – вполне обычна для Лукаша, но на Амои он может казаться героем карнавала или участником флешмоба с элементами реконструкции старинного костюма. В самом деле, звучит забавно, но ему даже приходилось в своей жизни встречать уникумов, не постеснявшихся, увидев его на улице, скажем, на прогулке с супругой в парке, попросить разрешения сфотографироваться с ним, причем именно из-за костюма. Впрочем, это – даже приятная мелочь, из-за которой изменять своему стилю, будоражащему умы искушенных, Лукаш не намерен.
Из каких-то характерных жестов, замеченных за ним, можно отметить, помимо осанки и походки, еще и своеобразность жестов при разговоре: во время беседы с собеседником он очень мало жестикулирует, и вне зависимости от ситуации скуп на мимику лица. А если и применяет невербальные средства, то исключительно с той целью, чтобы незаметно контролировать ситуацию и настроение разговора. Заметить сознательность его редких манипуляций с собственным лицом и телом сложно, а вот неосознанно откликнуться на этот язык – очень просто. В неформальной обстановке, когда скрытая психологическая атака не нужна, он по-прежнему мало жестикулирует, но редкие жесты делает уже неосознанно и мимика лица несколько оживает.
Глубокий, бархатистый и обволакивающий лирический баритон с богатым спектром оттенков настроения и шепот, сравнимый с шелестом «влажного, сильного и горячего южного ветра», так же являются для Лукаша еще одним инструментом в работе, позволяющим ему контролировать эмоциональную окраску беседы с кем-либо в формальной обстановке, и вполне справляющийся с выражением эмоций своего владельца в обыденности…

Drei – vier. Sternennacht.
Arbeit fertig. Gut gemacht!
Harte Ziele – hoch gesteck.Лукаш родился на планете Го́тика. Это пятая планета, вращающаяся вокруг звезды Лат-Лад-16. Единственная планета этой системы, на которой присутствует хоть какая-то жизнь. Несмотря на свое милое, почти мелодичное название, солнце Лат-Лад за время своей жизни успело увидеть столько горя и смертей на единственной населенной своей планете, что страшно писать об этом пером, не то, что говорить словами…
Малая родина Лукаша – город Дрема́, мировая столица Готики. Его родители – лорд и леди Хильдебрандт, – почетные члены ложи в совете короля по вопросам дипломатического и научного сотрудничества в открытом космосе. Из чего следует, что Лукаш - потомственный дипломат, с малых лет подготовленный к тому, чтобы представлять интересы своей родины на других планетах.
Из этого так же следует, что он рожден в семье, приближенной к королевскому двору, а значит и весьма авторитетной и обеспеченной, вполне способной дать достойное развитие и образование четверым своим детям: Луи-Майкрофту – старшему сыну, наследнику титула и дел отца; Вильхельму-Шерлоку – среднему сыну, продолжателю и наследнику плодов научной деятельности матери; Матису-Лукашу – младшему сыну, на которого возложен долг приумножения чести семьи и выгоды государства в дипломатических союзах с другими планетами; а так же Лилан-Вибекке –- единственной, любимейшей и долгожданной дочери супругов Хильдебандт, от которой требуется только быть умницей, найти себе достойного мужа, реализовать себя, родить здоровых детей и быть счастливой.
Так и прошло отрочество Лукаша: в прилежном учении, в играх со старшими братьями и маленькой сестренкой, в шалостях, строгих порицаниях за них, и в купании в безграничной родительской любви.
Детство встретило Лукаша школой. Хоть она была и элитным, закрытым образовательным учреждением, пансионатом, в котором за одни сутки детям давалось столько знаний, сколько за неделю не давала ни одна терранская школа, все же за время обучения Лукашу пришлось многое пройти. В целом, он учился хорошо, но случались и падения, помимо взлетов. Всякое имело место быть: и шатания по не самым хорошим районам города, причем в компании не самых преуспевающих сокурсников, и легкие наркотики, и алкоголь, и даже девушки, в сравнении, впрочем, не идущие с «той милашкой из соседней группы», которая на последних курсах еще и положила на него глаз, едва не лишила девственности… Несмотря на заманчивость разного рода приключений, какие предлагала жизнь, мало чем отличимая от жизни обыкновенных подростков у людей, Лукаш успешно окончил обучение в пансионате и вернулся домой.
Со школьной скамьи Лукаш особенно горячо прикипел сердцем к естественным наукам: природа одарила его талантом в области физики, Матис превосходно ориентировался в ней уже тогда. И это не могло не радовать родителей, так как область разработки и использования мирного атома, а так же технологии ядерного синтеза – ведущие области, в которых Готика может вести сотрудничество с другими мирами. Особенно рада такому раскладу была мать, чьи знания и достижения в области физики не раз помогли Готике заключить выгодный союз с планетой, заинтересованной в поставках новейших и наилучших в этой части космоса двигателей для межзвездных перелетов.
Юношество началось для Лукаша с желанного поступления в Королевскую академию естественных наук, которую он окончил на одном дыхании и с отличием, получив в качестве награды за прилежание и талант Синий орден ученого мужа. Именно здесь, под высокими сводчатыми потолками высшего учебного заведения над Матисом и начало довлеть благородное происхождение и необходимость всегда держать лицо. На глупости у него уже не оставалось времени: круг друзей серьезно поредел, оставив лишь парочку самых преданных единомышленников, а все остальное в его жизни занимала учеба. Лукаш все больше сближался в общении с родителями, и благодаря их влиянию он влился в общество широкого королевского двора как патриотически настроенный, образованный, воспитанный и в целом очень интеллигентный мужчина. Благодаря своим знаниям, талантам и обходительности, Лукаш довольно быстро расширил свой круг друзей, собрав вокруг себя лишь тех, с кем ему было интересно общаться, а так же благодаря унаследованной от отца галантности и красоте обзавелся даже, пусть скромной, но вполне удовлетворявшей его личные вкусы и предпочтения стопочкой очаровательных поклонниц.
При дворе оценили перспективность молодого аристократа и настоятельно посоветовали не останавливаться на достигнутом. И Лукаш, немного подумав, решил, что одного высшего образования ему будет мало.
Долгая для представителей его расы молодость началась для Матиса уже в стенах Королевского университета дипломатии открытого космоса. Благодаря врожденной склонности к пониманию разнообразных прав и кодексов, к изучению языков, обучение не стало для Лукаша проблемным, однако второе образование он умудрился получить с чуть меньшим отличием, чем первое, доучившись лишь до Золотого ордена ученого мужа.
И если говорить начистоту, то в этот жизненный период его немного увлекла философия. Как обладателю технического склада ума и хороших амбиций, Лукашу не хватало той силы, которая заставила бы его ненадолго остановиться и поразмыслить о чем-то высоком, о чем-то, в чем бесполезно, да и не нужно пытаться усмотреть математическую формулу. Чтение философских трактатов, трудов психологов и нейрокорректоров, а так же космологов и других философствующих мыслителей родины и космоса превратилось для Лукаша в маленькое хобби.
Оплотом философии, касающейся времени, звезд и пространства, начала и конца всего, на тот момент являлась Сиринита – планета, находившаяся отсюда совсем недалеко, и успевавшая делать для маленькой Готики столько хорошего! Матис твердо решил, что хочет реализовать себя именно там, где разум и сердце не боятся бросать науке самые смелые вызовы!
Свою посольскую карьеру Лукаш начал именно на Сирините, и сама Императрица удовлетворила его просьбу, разрешив ему поселиться не в посольском городке в мировой столице, а в городе-оплоте ученых умов и наук. Сиринита к Готике относилась особенно тепло, и поэтому присутствие посла на некоторых закрытых научных объектах Сириниты никого не смущало: как и его предшественник, предыдущий посол, Лукаш и в мыслях не смел себе позволить заикнуться о промышленном шпионаже. Мало того, что как истинный патриот своей родины он не мог позволить себе предать планету, бескорыстно поставившую его народ на ноги и вытащившую Готику из океана крови, злобы и отчаяния, так он еще и лично был заинтересован в том, чтобы не потерять источник своего вдохновения, возможность наблюдать просто невероятный диалог со Вселенной, какой вели с ней люди-птицы.
На Сирините Матис прожил долгие сто сорок лет до того момента, пока дышать на планете не стало тяжело из-за странных настроений, витавших в воздухе. В какой-то момент правительство планеты Птиц объявило экстренную эвакуацию всех дипломатических представителей открытого космоса, а так же рабочих иммигрантов, туристов и иных лиц, не имеющих на Сирините постоянной прописки или гражданства. Случившаяся затем трагедия, о который на сегодняшний день известно немногое, потрясла весь немалый состав эвакуированной группы… На глазах Лукаша и других послов, туристов, случилось жуткое преступление, от которого не то что кровь стыла в жилах – а некоторые и вовсе теряли разум  в течение всего нескольких часов после созерцания произошедшего. Многие просто не справлялись с ужасом, не могли проглотить осознание того, что за считанные часы целую планету и целый прекрасный народ поглотило Великое Ничто. Лукаш был одним из немногих, кому удалось уберечь свой разум вплоть до возвращения домой, однако жуткая депрессия грозила и ему психиатрической лечебницей. Родители с отчаянием наблюдали то, как их сын день ото дня теряет лицо, вспоминая погибших друзей, думая об утрате своей жизненной цели и о том, что потеря Сириниты для практически осиротевшей маленькой Готики неоценима – это огромное горе, его личное и всех готикан.
Лукаша как могли удерживали от падения в бездну: Король лично издал указ о запрете приближения к имению Хильдебрандт любым журналистам более чем на семь километров, а от постели усыхающего на глазах брата не отходила сестра Вибекка. Препараты облегчали младшему князю мучения, но это было ненадолго. И Лукаш уже едва помнил себя, когда, измученный бредом, увидел ее…
Однокурсница Вибекки, ее лучшая подруга, была первой посетительницей у него за долгие месяцы, что он безвылазно провел в постели. Вибекка потом призналась, что ей показалось, будто все они, родственники и близкие, сильно надоели брату, и ему необходимо было повидаться, поговорить с кем-то другим, незнакомым ему доселе. Но на тот момент Лилан не знала, что попала точно в яблочко: прямо в сердце родному брату.
Амелинда. Нежное создание, чей взгляд, чей голос и чья фигура несравнимы даже с ангельскими… К концу их недолгого свидания Матис был настолько ею очарован, что даже побори она свое смущение и скажи хоть слово – он был готов выздороветь и подняться с постели даже просто ради того, чтобы тут же умереть за нее. От нее он услышал лишь слова прощания, когда она уходила, но и этого, ее светлого, невинно-печального взгляда, полного растерянности и беспомощности при взгляде на кого-то, кому она очень хотела, но не смогла в ее понимании помочь, брошенного на него в последний момент, было достаточно, чтобы Лукаш и сам понял – он не готов сейчас умереть и тем более лишиться разума.
Истинного вампира не может не возбудить вид простого человека, особенно если это светлый образ доброй, нежной, беззащитной девушки, факт пребывания которой в мире Готики можно описать, как цветение роскошной розы на болоте.
В скором времени нервное истощение ушло, тоска о Сирините побледнела в ярком свете новой цели – и Лукаш встал на ноги почти без единой тени случившегося на лице. И организованная по случаю его выздоровления грандиозная охота, кровавый пир, устроенный его родителями, не принес ему удовольствия, поскольку он понимал: увидь бы его Амелинда, вонзившего клыки в горло молодой воровки, которая была осуждена за попытку продажи Федерации производственных секретов Готики – она была бы страшно напугана и отвернулась бы от него навсегда. Впрочем, присутствовавший на этом празднике Король, знавший о том, что пережил его верноподданный, вручил Лукашу, пользуясь случаем, первую в жизни Матиса официальную, настоящую награду – Орден за мужество и стойкость.
Родители Амелинды Грэй оказались людьми весьма строгими и консервативными: у них было две дочери, и обеих девушек мать и отец старались держать в железных рукавицах, ссылаясь на то, что «за девицами глаз да глаз нужен», особенно за такими, какими были Амелинда и ее сестра Кэттит – очень похожими на людей. И если постоянное присутствие дуэньи Амелинды при коротких встречах с ней в общественных местах Лукаш еще мог как-то терпеть, то вот тот факт, что ее родители недолюбливали все вампирическое общество Готики и после первого посещения князем их дома запретили Амелинде и вовсе покидать пределы родных стен, уже не укладывался даже в широкие рамки его собственного сознания.
Вариант тихонько шепнуть на эту семью «куда надо» Матис отбросил сразу – наказания вряд ли избегут дочери супругов Грэй, а если нет, то Амелинда сочтет это чересчур жестоким и отвергнет хладнокровного поклонника, а это исключено. Но беда заключалась в том, что мог появиться другой ухажер среди аристократов, например, у той же сестры Амелинды Кэттит, и тогда шанс избежать доноса может значительно снизиться – нравы Готики суровы по отношению к тем, кто не согласен с властью.
Зависнув меж двух огней, не зная, то ли спешить, то ли не делать резких движений, Лукаш между делом уже давно задумывался об уходе из профессии посла, о начале ученой деятельности и о постройке собственного дома, в который он сможет привести будущую жену и в котором она будет свободна, будет хозяйкой дому и самой себе.
В течение месяца Лукаш переписывался с подругой тайно каждый день. Он чувствовал давление вины, боясь, что девушку наказали незаслуженно, но Амелинда оказалась очень честолюбивой, славной девушкой, признавшейся князю в одном из писем, что безумно любит его и опасения ее родителей более чем оправданы. И не будь бы от князя писем в течение всего этого времени – она бы, вероятно, сошла с ума. Они встречались и в планетарии, и в музеях, и в библиотеках, и под надзором дуэньи Амелинды не могли говорить ни о чем другом, кроме как о невинных вещах. О звёздах, о Вселенной, о добре и зле, о прекрасных сказках и суровой реальности, об обществе и моральных ценностях, об отношениях друг друга к тем или иным вещам, об общих взглядах на какие-то темы – обо всем, где только Лукашу могло пригодиться в том числе и его увлечение философией… Однако оказалось, что этого было достаточно, чтобы произвести впечатление на девушку, которая лишь с виду кажется наивной и хрупкой фиалкой. Дуэнья Амелинды оказывала им помощь, передавая письма, отнюдь не по доброй воле, как можно было бы подумать. Амелинда, несмотря на свою человеческую внешность, оставалась представителем расовой линейки готиканз. И наследственная мутация не обошла ее стороной. На протяжении всей жизни Амелинда и ее семья прятали мутацию в ее… глазах. Гипноз. Именно гипноз – очень сильную склонность к нему Амелинда унаследовала от дедушки по маминой линии. И впервые в жизни она применила силу своих глаз, поняв, что эта сила льется у нее из сердца, переполненного любовью к мужчине, к Лукашу. Дуэнья Амелинды, строгая женщина-кобра, придерживавшаяся политики родителей девушки, оказалась на деле существом весьма слабовольным, и она обеспечила самый надежный канал обмена письмами из всех возможных.
Лукаш был до глубины души поражен особенностями своей возлюбленной, когда все понял, но совсем скоро оказалось, что не он один был такой догадливый.
Родители девушки все же просекли по состоянию нянечки, что что-то здесь нечисто. И когда весьма занятного и нежного содержания письма, пропитанные для Амелинды ароматом мужского одеколона ее возлюбленного, были сожжены в камине вместе со шкатулкой, в которой девушка хранила их, супруги Грэй решили, что лишь законный муж, кто угодно, только не вампир, отвадит от нее домогательства этого чудовища. Начать искать жениха было решено сей же час. Обмен письмами происходил каждый божий день, в строго назначенное время в течение тридцати дней. И когда случился неожиданный обрыв связи – Лукаш сразу же понял, что пора действовать.
В ночь одного дня он использовал все свои связи, какие только были, чтобы за считанные часы подготовить документы на заключение брака и документы на выезд. Родители Матиса, которых он никоим образом не впутывал в свои личные дела, не остались безучастными, случайно став свидетелями разворачивающейся любовной драмы с участием их сына. Отец Лукаша, сам посол со стажем, к этому моменту уже ставший главой ложи дипломатического и научного сотрудничества в открытом космосе, помог сыну тем, что переназначил его на место другого посла, который ближайшим космолайнерным рейсом, утром следующего дня, должен был отбыть в командировку. Как уже можно было догадаться – на Амои, двенадцатую планету звездной системы Глан.
Такая же маленькая планета, история которой, как и история Готики, брала свое начало от людей, от самых грязных их начинаний и пороков, нуждалась сейчас в надежных союзниках, у которых на Федерацию имеются не только зубы, когти и клыки, но еще и компромат, а таковым Готика являлась сама по себе, по одному факту своего существования. И обозленная тем, что в гибели горячо любимой народом Готики Сириниты замешаны люди, но этому нет никаких исчерпывающих доказательств, вся планета была готова объединяться со всеми, кто жаждал призвать людей к ответственности, кто мечтал указать людям на их место и кто жаждал, в конце концов, крови людей, если дело дойдет до войны. Готика была мирным государством и видела решение всех проблем в дипломатии, но все же она стремилась обеспечить свою безопасность и про милитаризм не забывала. И заключение союза с Амои сулило прекрасную выгоду обоим государствам, так как преданная идеалам Готика была готова снабжать соседа самыми лучшими разработками космических двигателей и установок ядерного синтеза в обмен на скромную помощь в устранении последствий генетической мутации среди простого населения Готики.
Лукаш похитил любимую в ночь перед отъездом. Более того, он похитил еще и ее сестру, Кэттит, понимая, что поступит не по-человечески, если оставит сестру Амелинды, влюбленную в человека, у которого нет возможности поступить так, как сделал он, на растерзание жестоким родителям, которые станут вдвое озлобленный после пропажи одной дочери. Лететь над ночными улицами Дремы с двумя девушками на спине, пищащими ни то от страха, ни то от восторга, было, конечно, немного тяжело, но все же очень здорово. Доставив Кэттит в дом человека, которого она очень любила, и, понаблюдав трогательную сцену прощания сестер, подхватив свою невесту на руки, Лукаш поспешил унести ее к себе домой. Там Амелинда познакомилась с его родителями и была ими, а так же братьями и сестрой Лукаша, принята на ура. Там же влюбленные, будучи окруженными родными Матиса, ставшими и для нее близкими, поставили подписи под заветным документом. Теперь уже никакие силы во Вселенной не в состоянии будут разрушить их брак, заключенный по любви. И на этой счастливой ноте они покинули Готику, отправившись прямиком «к звездам», «прочь отсюда», подальше от мирской суеты родной планеты, за пределами которой Амелинда с детства мечтала побывать, как только узнала о существовании других миров и возможности путешествовать между ними. Она радовалась, как ребенок, и Лукаш был на седьмом небе от счастья, наблюдая за ней.
Послом на Амои до Лукаша был назначен такой же представитель аристократии, он даже собирался ехать со своей семьей, поэтому по приезде никаких вопросов не возникло ни с документами, ни с необходимостью поставок и вливания донорской крови для посла. Все было уплачено заранее, так что… оставалось лишь подточить знание амойского языка и можно было приступать к работе. Любимая, ставшая теперь его женой, была с Матисом рядом. И, хотя на поверку Амои оказалась любительницей здорово попошлить после тяжелого рабочего дня в центральной клинике или научном комплексе, что заставило Лукаша едва ли не терять лицо от стыда перед молодой женой, но милая Амелинда успокоила его, с улыбкой сказав, что она уже «большая девочка», и один лишь факт, что Амои торгует всеми видами сексуальных развлечений, ее совсем не заставляет краснеть. Она даже отшутилась, мол, почему бы и не полюбоваться всем этим фееричным секс-шоу, раз они молодожены. И шутку Лукаш оценил, решив, все же, что целомудрие и скромность его жены здесь придется особенно беречь. Возможно, даже обучив ее парочке хороших приемов самозащиты. С заселением не было никаких проблем, так как в Апатии правительство Амои выделило послу-семьянину целый дом на крыше одного из многочисленных многоэтажных зданий. Оставалось лишь сделать небольшой ремонт под свой вкус, но это были мелочи.
Посол Готики прибыл на Амои всего тридцать пять лет назад, он исправно несет службу и по сей день. Однако совсем скоро после приезда у Лукаша начались проблемы, заставившие его даже из спальни с молодой супругой переместиться для сна в другую комнату. Воспоминания о Судном дне Сириниты наступили на его сознание сразу же, едва стоило ему хоть немного расслабиться. К своей работе он начал относиться с прежним трепетом и любовью, дома его всегда ждала любимая жена, с родины от родственников приходили добрые новости, а наблюдения за опубликованными успехами амойских ученых и вовсе вызывали восторг не меньший, чем успешное заключение с элитарами выгодных сделок по поставкам и в сфере туризма и взаимному обмену некоторыми накопленными знаниями и технологиями. И все же среди амойской элиты, понравившейся Лукашу, невозможно было завести друзей, а обзаводиться друзьями среди других послов было рискованно из-за общих антифедеральных взглядов Готики. Некому было рассказать о том, что видел Матис, а на плечи любимой жены совершенно не хотелось класть этот страшный груз переживаний. В один день, проснувшись накануне ночью снова в холодном поту, Лукаш принимает решение попросить у Амойского правительства помощи: провести ему процедуру нейрокоррекции, в чем Амои прослыла асом. Посол утверждал в своем запросе, что процедуру необходимо провести в условиях секретности, под началом доверенного лица, поскольку в противном случае и послу, и самой Амои придется отвечать перед лицом Федерации на множество вопросов и удовлетворять самые абсурдные «но». Риски были высоки, ибо Лукаш хоть и был закоренелым мутантом, а все же недалеко ушедшим по строению мозга от людей. Однако, благодаря умениям проводившего процедуру нейрокоррекции врача, Матис перенес ее легко, без негативных последствий, и мог лишь сам поражаться тому, с каким спокойствием воспринимал теперь вызываемые в памяти картинки увиденного. Возможно, это было не слишком уж правильно, забывать весь тот ужас на уровне эмоций, но, с другой стороны, как-то иначе уберечь свой разум, как разум ценного свидетеля, пока что не было возможности.
Готика отнеслась к проведению своему послу этой процедуры спокойно, но выразила в очередной раз обеспокоенность тем, что Амои налаживает связи с Федерацией, в составе которой появилась не так уж и давно. Дипломатическое нутро Матиса и возможность прощупать некоторые вопросы своими силами подсказывали ему, что членство Амои в составе Федерации носит чисто формальный характер. А это значит, что опасаться нечего – и нужно лишь ждать теперь, когда будущая глава новой галактической партии, которую еще только предстоит создать общими усилиями союзников Амои, скомандует «фас!», и людям можно будет сполна припомнить все, что они натворили. На родине не привыкли верить пустым словам, и Лукашу пришлось потратить не один месяц, чтобы найти желанное доказательство его правоты и отправить на Готику ценный носитель с данными о последних заключениях союзов Амои с мирами, связи с которыми запрещены Федерацией, поскольку они почти или вовсе в открытую высказывают свое негативное отношение к федералам, накладывая экономические и дипломатические эмбарго. Посол должен многое знать о шпионаже, чтобы уметь уворачиваться от него сам, как и о хакерстве, чтобы направо и налево рубить руки похитителям информации, и Матису даже пришлось очень деликатно применить эти знания. Конечно, он не профессиональный хакер, и наверняка рано или поздно его проколы всплывут в системе. Но успокаивает посла только то, что амойцам он спокойно может смотреть в глаза – его родина убедилась в честных намерениях Амои и предоставила союзнику почти половинную скидку на все поставки оборудования и запчастей через Черный Рынок. Не себе в ущерб, конечно, начав очень тщательно присматриваться к тем, кто представлен в тайном списке и заключать с ними прекрасные по своему настроению и обоюдной выгоде союзы, с лихвой окупающие сей жест доверия.
После этого жизнь пошла на лад, все шло своим чередом. Периодически выпадала пора отпуска, долгого, но редкого, и вместе со своей женой Лукаш успел посетить немало интересных мест в галактике, а так же пару раз навестить родину. Друзья дома все помнили его, однако эти короткие встречи во время отпуска не могли затмить отсутствия товарищей здесь, в тайном тылу подготовки идеологической войны с федералами. Не то чтобы Лукашу так уж требовались друзья и товарищи на поприще его деятельности, но… интересно было бы хоть с кем-нибудь поболтать о том, о чем может поговорить только мужчина с мужчиной. Отношения с Амелиндой были прекрасны в своей стабильности и в своем выходящем за рамки времени постоянстве, влюбленные не чаяли друг в друге души все эти годы, что жили здесь. Согласие царило в доме во всех уголках, и никаких трений не случилось, даже когда вопрос коснулся детей, что для мужчины, даже если он готиканец, является важной темой. И хотя разговор зашел об этом случайно, но вывод был общим: подождать еще немного, до тех пор, пока они не насладятся друг другом до жизненной необходимости дарить огромный избыток своей любви детям… и до возвращения на родину, естественно. А пока что можно ограничиться и хорошей породистой собакой: от счастливого лая щенка, прилетевшего с Готики, найденного супругой в красивой коробке в ее день рождения, в доме посла только прибавилось радости и света. Правда, сейчас этот щеночек уже 1,2 м в холке и весит около ста килограммов, но зато Батист очень любит своих «маму и папу» и никогда не отпускает свою хозяйку гулять одну, наравне с ее камеристкой-телохранительницей Кларис будучи готовым отодрать любого, кто поведет себя с ней непозволительно.
Размеренность жизни нарушил страшный взрыв, прогремевший в один прекрасный день не так давно на юго-западе Мидаса, города-спутника Танагуры. Повсюду началась суматоха, все послы не знали, что и думать, дезинформация поначалу была просто невероятной, но потом неожиданно поступили данные, что это была всего лишь авария в Дана-Бан, где из-за возраста механизмов и проводки что-то загорелось и здорово рвануло, заставив, впрочем, коротить молниями чуть ли не всю Танагуру, в том числе и Парфию, в которой находился на рабочем месте в момент происшествия Лукаш. Как только это стало возможным – он рванул в Апатию, к супруге, думая о том, что от греха подальше ее нужно поскорее отправить домой, на Готику. Но Амелинда, тоже наблюдавшая страшный взрыв, категорически отказалась уезжать. Остается теперь лишь думать: правдива ли официальная версия амойских властей на тему причины взрыва, или чутье дипломата в очередной раз приведет посла к необычной и очень ценной информации? Какие уж тут могут быть дети в планах, если родина хочет знать, что так напугало готиканских туристов, валом поваливших с Амои домой, а собственная жена примеру большинства соотечественников даже не думает внимать, не догадываясь, что, возможно, подвергает себя опасности?

Kann denn Liebe Sünde sein?
Nein.

«Всякий из нас – герой своего романа…»Посол бывает разный: мокрый, сильный, слабый, сухой, смешанный и пряный.
К какому из видов «не солить», «насолить», «посолить», «подсолить», «пересолить» или «засолить» относится Лукаш – каждый решает для себя сам. Но вот что известно о после точно, так это следующее:
Его характер ухитряется сочетать в себе и романтика, и скептика, и материалиста. Причем таким образом, что одно у него вытекает из другого. Романтика помогает видеть прекрасное, но ощущение прекрасного пробуждает в нем противоречия, вопросы скептика (как возможно такое, как понять это, как вообще это существует и есть ли оно на самом деле?), оперируя которыми просыпается активный материалист, заставляющий искать ответы на вопросы, и мыслитель, преподносящий все больше вопросов устами романтика, расширяющего взгляд сознания… и так по кругу. В быту, будучи разделенными, эти качества характера также помогают в решении многих вопросов снаружи и внутри личности: романтика гарантирует абсолютную преданность родине, друзьям, принципам и отсутствие зародыша цинизма; скептицизм позволяет соблюдать осторожность и сохранять при этом много физических и моральных сил; а материализм всегда требует для начала убедиться в надежности плоскости, на которой придется работать, и работает как тормоз для воображения и укрепляющая сила, когда необходимо задуматься о чем-то простом физическом, но необходимом. Цель для Лукаша – принести пользу своей родине, не оставить безнаказанным преступление против Сириниты, кто бы его не совершил и какого бы объема не был его личный вклад в расследование, и обеспечить достойную жизнь своей супруге. Больше пока в его жизни не к чему стремиться.
Воспитывался Лукаш в таких условиях, где в качестве жизненных ценностей преподносилось следующее: самая большая ценность в мире для тебя – это ты сам. Если ты лишишься этой ценности – тебе не смогут ее заменить ни деньги, ни вера, ни дружба, ни любовь. Пока у тебя есть ты – ты с легкостью контролируешь все вышеперечисленное и больше. Матис действительно обладает завидной силой воли, которая не раз позволяла ему менять собственную жизнь так, как нужно было ему в данный момент. Друзья для него – еще один способ познавать мир вокруг себя, но в ситуациях, когда необходимы действия и решения, он привык полагаться только на себя. Но, как стоит беречь глаза – так стоит беречь и друзей, верно? Младший князь сам не любит ныть и другим не советует, но он хороший слушатель и при необходимости может и помочь, и дать хорошего пинка. По-дружески. Так что на Лукаша может положиться не только он сам, но еще и кто-то другой, кто не является для него посторонним.
К слову, стоит не упускать из внимания тот факт, что да, действительно, люди вокруг есть «свои» и есть «чужие». Есть те, на кого можно смотреть, как на еду, а есть те, на кого можно смотреть, как на равных. Сходится с людьми Матис легко, умеет и прельстить, и приструнить, когда это необходимо, однако клыки его всегда при нем и если кому-то повезло завоевать его доверие, то это можно считать личным достижением, однако снисходительности за предательство ждать не стоит. Лукаш не злопамятен, в целом умеет прощать и мстительностью вроде как не отличается. Во всяком случае, с его образом жизни ему не приходилось быть в ситуации, которая потребовала бы от него пролить чью-то кровь ради отмщения. Он сторонник диалога, не любит скандалить или спорить, но все же одной вещи виновному в этом он простить не может как лично, так и от лица народа, который представляет: гибель Сириниты. В любой сложной ситуации клонен сначала разобраться в ней и найти действительно виноватого, а не рубить с плеча. Что значит, что еще и весьма непредвзято относится к окружающим. Хотя… пожалуй, к его прескверному мнению о Федерации и населяющих ее терранцах это не относится. Но это не показатель.
Вампирическая природа на инстинктивном уровне превращает своего обладателя в одиночку, который никому не обязан нравиться, кроме как себе, и требует от него смотреть на окружающих, особенно, если это люди, как на пищу, которую принято сразу ловить и есть, а не играть с ней. Но работа обязывает быть презентабельным, толерантным и прислушиваться к каждому писку, даже если смотреть на человека жутко неприятно…
Так же работа требует от посла защищать себя в чрезвычайной ситуации. Негласно: даже если ради этого придется пойти на убийство. И пусть такой ситуации в его жизни не было – конечно Матис убивал. По юности, когда кровь в жилах кипит, на светской охоте или, проще говоря, участвуя в «сафари на людей», Лукаш убивал с особой страстью и жестокостью, стремясь заставить свою жертву как можно дольше страдать перед смертью². Но после того как в его сердце поселилась любовь к хрупкой женщине, почти неотличимой внешне от человека, жестокость в характере вампира испарилась, мучительная смерть стала ему отвратительна, а убийство и физические пытки – это мера лишь на крайний случай. И в этом крайнем случае что одно, что другое, Матис способен делать хладнокровно, без дальнейших переживаний на этот счет.
К чужому мнению о себе, особенно негативному, Лукаш прислушивается, можно сказать, с удовольствием и без обиды, следуя принципу «скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». Сам он не любит сплетничать и обсуждать кого-то за глаза.
С друзьями и без этого есть, о чем поговорить. Пусть Лукаш – и не любитель беллетристики, за что некоторые его считают невежей. Но зато он питает интересы к космологии, истории, физике, биологии (в частности: микробиологии и генетике), языкам (полиглот – без этого послу никуда; хоть мгновенная смена разговорного языка и не возможна, приходится привыкать, но это плата за чистоту произношения и отсутствие акцента; зато в письменном плане все в порядке) и, конечно же, философии. Чтение философской литературы и книг по психологии так же является его хобби – это помогает ему немного лучше понять и себя, и других, хотя давать советы в этой области он не любит, поскольку в его окружении у всех напрашивающихся на совет есть и своя голова на плечах. Ему так же интересно послушать про то, в чем сам он слабоват знаниями и пониманием в той или иной степени. Например: химия, спорт, кулинария и многое другое. В работе Лукаш – приверженец краткой и точной логики, в то время как во время досуга может позволить себе предаться лирике.
В качестве хорошего примера лирики, которой можно предаться дома по вечерам, можно привести любовь – это бесспорно. На своей шкуре Лукашу пришлось убедиться в том, что любовь – это светлая сила страшных масштабов, если поднять его с постели и просветлить ему хотя бы ненадолго разум, заставить силой вызволить любимую из плена, ей было все равно, что переломить спичку. Этой силе совершенно бесполезно сопротивляться и мешать, на Готике это всем известно, и этому чувству Лукаш отдан весь и без остатка. Свою жену он любит очень сильно, ею не может надышаться, и для ее благополучия, ради ее улыбки он готов, очевидно, на все. Про ее безопасность и вовсе говорить не приходится – Лукашу тяжело даже представить себе, что может случиться с ним, если что-то случится с ней. Кроме супруги, к слову, его не интересуют ни другие женщины, ни даже мужчины в плане любовных отношений. Неприязни к называемым на Готике терранским термином «сексуальным меньшинствам» не испытывает.
Из отношения Лукаша к жене и к его профессии следует, что он склонен к самопожертвованию и это понятие ему очень хорошо знакомо. Если родина потребует от него отдать за что-то жизнь – ему придется это сделать, и изменить этого никак нельзя. Впрочем, если она пока этого не требует, но смертельная опасность будет грозить возлюбленной – собственной жизни ради ее спасения, естественно, будет не жалко совершенно.
Обстоятельства порой ломают все и требуют под себя прогибаться, но не будь бы Лукаш известным упрямцем в некоторых вопросах, не будь бы в нем нотки непокорности и несогласия, упорства – не был бы он сейчас тем, кто он есть. Начальству нужно подчиняться, иногда вправлять мозги, а подчиненными надо дорожить, но не давать распускаться. Не во всех ситуациях Лукаш стремится брать первенство, что лишний раз говорит о том, что он хорошо знает себя, и умеет определить, в каком случае ему лучше идти спереди, а в каком – в тылу.
Из хороших привычек в жизни и в общении можно выделить вежливость – даже если Лукашу что-то не нравится в собеседнике, он предпочтет не заметить мелочи вместо того, чтобы нажить себе врага. Он весьма галантен, воспитание на родине не позволяет ему даже в обществе равенства полов относиться к женщине так же, как к мужчине, даже если особа прекрасного пола перед ним – абсолютная оторва и сорвиголова еще похлеще самого отвязанного монгрела без царя в голов (– … ну а Вы, все-таки, дама. – Ох, «дама». Спасибо, Гена! Ах, Крокодил!). Аккуратность, причем во всем – тоже не порок, а в случае Лукаша всего лишь пережиток от периода закладывания привычек в общежитии пансионата. А занятие спортом три раза в неделю по несколько часов можно отнести к хорошим привычкам? Из общеизвестных плохих привычек у Лукаша вряд ли что-то найдется, но он тоже наверняка не безгрешен.
Уверенный в себе мужчина, которому и не нужно высоко задирать нос, чтобы знать себе цену.
В целом Лукаш создает впечатление человека спокойного, имеющего почти безразмерный запас терпения, интеллигентного. Он надежен, как друг, и опасен, как враг – именно из-за того, что внешне может показаться, что ему ни до чего нет дела и он похож на айсберг, нельзя точно сказать, где конкретно с его подачи может рвануть. Ну и напоследок, к слову… по секрету: Лукаш последних не очень любит, но бережно хранит те из них, которые к нему попадают…

Immer pünktlich – stets korrekt!Если говорить о способностях, помогающих в быту или в работе, то, скорее всего, это никому не интересно.
Понятное дело, что как представитель знати, Лукаш умеет и танцевать вальсы, и слагать стихи для дамы сердца, и различать сорт вина, и фехтовать на шпагах, и ездить верхом, и прочее.
Как верноподданный короля на поприще законного представительства его власти на другой планете, Матис обладает всем арсеналом знаний и инструментов, необходимых ему в посольском деле и деле снабжения родины самой нужной информацией. Сюда входят: и навыки взлома баз данных (терранские и им подобные ПО, сиринитские и им подобные ПО), и шпионаж, и умение водить любой из распространенных видов транспорта, начиная велосипедом и заканчивая пилотируемым звездолетом, и умение пользоваться огнестрельным оружием (других своеобразных видов оружия не касается), и умение танковать в рукопашной схватке, и даже бег с препятствиями а-ля паркур, «прикладная» акробатика. Подготовка послов на Готике больше напоминает подготовку секретных агентов, конечно, помимо изучения права и закона, но безопасность посла, несущего мир и дипломатию, только так и можно обеспечить – научив его в чрезвычайной ситуации постоять за себя и удрать быстро и красиво, и чем необычнее способы это сделать – тем больше шансов успешно смыться и тем больше враг теряется, не зная, как с тобой бороться. Но! Кража больших объемов информации – дело органов внешней и тайной разведки, устранение неугодных лиц в правительстве – дело киллеров и спецслужб. Не стоит забывать, что конкретно Лукаш – дипломат, посол, долг которого – налаживать между государствами мирные связи и быть проводником союза. Так что такого уж активного шпионажа и хакерства, иных агрессивных действий от него ожидать не приходится – скорее уж красноречия и знания своего дела. Очень хорошая память, развитое абстрактное мышление, внимание к деталям, высокая в сравнении с человеческой акселерация мыслительного процесса, прочные основы дедуктивного мышления, дотошная пунктуальность – вот и весь основной его боевой арсенал на каждый день работы в посольстве.
А вот что касается вампиризма, то это, скорее всего, будет весьма любопытно:
— Первое, что стоит сказать о «Сангвинаре Вампирис» в рамках Готики, так это то, что никакой магии нет и в помине не было, а если есть что-то необъяснимое с первого раза, то оно обязательно объясняется со второго-третьего подхода. Второе, что можно сказать: готиканский вампиризм – не вирус, этим нельзя заразиться. Готиканские вампиры – не мертвецы, не сатанисты, они отражаются в зеркалах, любят чеснок в сыром виде и в блюдах, а святая вода, молитва, образ распятия и осиновый кол их ничуть не пугают и эффекта на них не оказывают. Однако солнечный свет все же имеет на них влияние, пусть и такое же, как на обычных людей-альбиносов: длительное пребывание на солнечном свету может закончиться небольшим ожогом, но не более того, это следствие сильной бледности кожи. Готиканские вампиры не вечны, но самому старшему на пленете сейчас около тысячи лет. Теперь можно переходить к основной части.
— Вампиры Готики – это мутанты. Мутанты закоренелые, так как эта раса сохраняет свой генотип неизменным вот уже около полторы тысячи лет – это чуть меньше, чем официально существует сама Готика, как населенная планета-государство. Все, что отличает их от людей, будь то какие-то особенности внешности, внутреннего строения органов тела, или сверхчеловеческие способности – есть последствия мутации, а мутация – это чаще негативное изменение, чем позитивное, и зачастую с жизнью несовместимое. Сразу стоит сказать, что именно эти мутанты, обладающие «вампиризмом», считаются на Готике наиболее совершенными и стабильными, поскольку за все время их существования их генотип не изменился в худшую или в лучшую сторону. Мутантов-вампиров на готике называют «аристократами», поскольку именно они и составляют в большей степени правящую элиту планеты, правда, не все. Есть вампиры высшие, которые занимаются политикой, наукой, медициной и благополучием населения, которые постоянно работают над планетой и населяющими ее существами, а есть тунеядцы – низшие, падшие, – которых хлебом не корми – дай развлекаться. Последние к правящей элите Готики никак не относятся, аристократическое общество исключает их из списка знати и лишает фамилии, такие вампиры становятся безродными.
Вампиры Готики очень похожи на терранские легенды, но все же отличаются от них.
— В первую очередь тем, что знаменитая вампирическая жажда крови – это всего лишь неспособность организма готиканского вампира вырабатывать собственные белые кровяные тельца. А так же ряд других элементов, необходимых их телу, чтобы поддерживать, например, выработку стволовых клеток, необходимых для поддержания так называемой «вечной молодости» как снаружи, так и внутри тела (да, готиканские вампиры именно вырабатывают стволовые клетки сами для себя). А также поддерживать способность быстро регенерировать повреждения тела, что в случае готиканских вампиров можно описать, как в 50 раз быстрее человеческой способности самовосстановления. Готиканские аристократы при этом не могут обходиться без обычной пищи – постоянное потребление крови не заменит им необходимости потреблять те же витамины, жиры, углеводы и белки, играющие в их организме роль строительного материала при регенерации. Максимальной скорости последнего не обеспечит лишь удовлетворенная жажда крови или обычная сытость – только и то и другое вместе. Регенерируют готиканские вампиры постоянно, даже если здоровы и на их теле нет ни царапинки. Обусловлено это тем, что их истинная мутация заключается в нестабильности и саморазрушении клеток, в ускоренном старении, но усилиями специалистов Сириниты эту проблему удалось решить включением регенеративных и метаболических функций организма на полную катушку. Для поддержания среднего уровня регенерации, гарантирующего так же хорошую работу организма, его продолжительную жизнь и поддержание им молодой внешности, питаться кровью аристократ должен не реже раза в две недели и принимать за раз не меньше литра. В противном случае может случиться недуг, очень напоминающий по симптомам цингу или даже проказу: начнется выпадение зубов, волос, ногтей, начнут открываться раны и прочее, плюс к этому прибавится очень быстрое старение внешнее и внутренних органов. Стоит заметить, что при сильном ранении или повреждении тела дальнейшая регенерация возможна только при погружении организма в особое состояние, похожее на анабиоз. Отключение мозга происходит всегда и этот процесс не контролируется.
Может показаться, что этих слабостей достаточно, чтобы быстро нейтрализовать готиканского вампира, но это не так. У себя на родине аристократы пользуются за свои заслуги большой популярностью среди населения, и донорская кровь является решением всех проблем. Вдали от родины, чтобы обеспечить своего посла-аристократа всем необходимым, Готике приходится заключать контракты на предоставление послу донорской крови с ответственным за его здоровье медицинским учреждением, но эти затраты, как правило, быстро окупаются. На крайний случай, про запас, Готика всегда снабжает своего посла или туриста и препаратами, содержащими сыворотку крови в компактном и удобном виде (капсулы, ампулы, инъекторы).
— Неподверженность готиканских вампиров болезням и ядам разного рода, во всяком случае большинству из них, обуславливается биоблокадой и собственной, несколько усовершенствованной иммунной системой.
— Способность готиканских вампиров отращивать по собственной воле и за короткое время клыки и когти – это уже настоящие последствия мутации, сближающие аристократов Готики с существующей там же расой «перевертышей», но не делающая их такими окончательно.
Если говорить о Лукаше, то клыки и когти у него действительно страшные: когти на руках и ногах могут достигать двадцати сантиметров в длину, в то время как клыки – четырех сантиметров. Стоит заметить, что зубы у аристократов растут на протяжении всей жизни, но не постоянно, как у бобров, а в случае потери или устранения хирургическим путем. Когти – это не просто увеличение ногтей и какое-то мистическое их затвердевание. Это полное изменение конечности, от локтя (колена) до кисти руки (стопы): она покрывается крупной черной чешуей, по своему виду очень похожую на хитиновую, но при этом она очень прочная. Ногти при этом тоже изменяются, они становятся длиннее и прочнее, ими можно вцепиться в бетонную стену или раскроить как бумагу тонкий стальной лист, но определенный предел прочности есть и их все же можно сломать. Пусть и не так просто, иначе в них смысла бы не было.
— Увеличенная физическая сила и скорость готиканских вампиров, повышенная реакция в сравнении с выше среднего человеческими приблизительно в два-три раза, обусловлены рядом факторов. Организм аристократа действительно может позволить себе упрочнять кости, связки, мышцы и кожу носителя, поскольку материал для строительства и укрепления клеток вырабатывает постоянно и уйму. Скорость сокращения мышц при движении может быть ускорена за счет выделения какой-то другой, а не молочной кислоты, как обычно. А реакция – не столько преимущество мозга, сколько следствие повышенной чувствительности и изменения органов восприятия, вызванные мутацией. Это значит, что, скорее всего, боль готиканские вампиры изначально чувствуют вдвое-втрое сильнее, чем она есть, и лишь препаратами и тренировками им ее удается «подчинить». То же касается и других органов восприятия. Разве что слух, зрение и обоняние не трогаются в процессе нормализации других чувств, таких как осязание и вкус. Интуиция тоже работает, но не у всех она есть. И да, готиканские вампиры не видят в темноте глазами, как кошки. Для ориентации в пространстве без света они используют эхолокацию. Да-да, именно эхолокацию, как летучие мыши. Для этих целей их раса снабжена особой формы и слегка увеличенными, в отличие от человеческих, ушами с заостренными кончиками. Скорость звуковой волны, конечно, медленнее световой, но и этого вполне достаточно, чтобы без спецоборудования ориентироваться в условиях плохой видимости. В тишине ориентироваться проще, при шуме – сложнее. Форма ушей и использование эхолокации так же преподносит готиканским вампирам более совершенный слух.
— Готиканские вампиры НЕ умеют превращаться в стайки летучих мышей, в волков, или же принимать форму тумана, управлять кровью, сливаться с тенями и заниматься прочей лорной вампирской лабудой. Но всю эту лабуду они любят и частенько держат дома в качестве домашних любимцев и терранских летучих мышей-вегетарианцев и им подобных, и крупных собак, похожих на волков. Кровью они управляют на максимальном уровне, на котором позволяет медицина, только и всего. С туманом и тенями все немного сложнее – разве что дымовые шашки с черным дымом помогают сбить кого-то с толку. В гробах предпочитают не спать – жарко и неудобно, а если в паре, то еще и тесно.
— Возможность же полета готиканского вампира и вовсе не относится к его мутации – это следствие прогресса, союза науки, биологии, кибернетики и… моды, как ни странно. Культуры Готики и Сириниты сравнивать сложно, поскольку в этих двух вещах и на поверхности лежит мало что похожего, но, все же, кое-что готикане переняли от своих спасителей. А именно – потеряли страх перед небольшой киборгизацией тела, конкретно – мозга. Сириниты сами сделали себя совершенными компьютерами, слитыми в единую систему, единый живой организм с помощью сети и небольшого чипа в голове. И наблюдая положительные стороны этого, готиканские мутанты решили, что и они могут создать для себя нечто подобное. Их единственный минус в том, что они, к сожалению, углеродная форма жизни, а потому киборгизация в их случае, особенно мозга, даже если она небольшая – это очень сложно. На данный момент практикуют это лишь аристократы, и то лишь с той целью, чтобы использовать «П.Л.А.Щ.» (персональный летательный автоматический щит), как свой неотъемлемый атрибут. Идея так называемого «плаща» пришла к аристократам действительно при взгляде на вампиров из терранских легенд. И от этой идеи не стали отказываться, когда сиринитские специалисты в союзе с готиканскими предложили прекрасную реализацию проекта. «Живая ткань» – материал, разработанный специально для проекта «П.Л.А.Щ.», сегодня производимый на Готике для личных нужд, не для экспорта. При чтении электрохимического импульса, посылаемого ткани мозгом всего через один единственный проводок, спрятанный под кожей, ткань способна изменять свою форму, становясь твердой, упругой, эластичной, либо же мягкой, как обычная кожа, либо же и вовсе способной поглощать свет, тепло и кинетическую энергию, не говоря уж о том, что увеличивать свою массу в три-четыре раза. Подключив такую ткань к специальным наплечникам, подобным тем, какие носит элита на Амои, снабженным аккумуляторами для накопления поглощаемой плащом энергии и распространителями импульса, аристократы добились того, что создали  универсальный предмет униформы, помогающий им обеспечивать свою безопасность. Небольшой киборгизации тела и создания вакуумного разьема (расположенного, как правило, сзади на шее) и специального штекера, связывающего мозг носителя плаща с самим биотехнологическим устройством, было достаточно, чтобы обеспечить еще и мгновенное реагирование плаща на приказы владельца. Удивительное изобретение стало для аристократии чем-то вроде персональной системы защиты амойской элиты, и быстро набрало популярность, заручившись поддержкой заядлых модников, требовавших от Кутюрье и швей предлагать самые разные фасоны, и со временем снабдившись еще и девайсами, вплоть до фонарика и голографического экрана в высоком стоячем воротнике. Изменение формы и физических свойств плаща открыло перед готиканскими аристократами множество новых возможностей, и со временем появились десятки его модификаций. Но рассказать можно точно пока лишь о двух видах, поскольку на Амои в данный момент можно вживую наблюдать лишь плащи посла Лукаша и его жены Амелинды:

П.Л.А.Щ. ver. 1.4, модель «Покров Ночи».

Этот плащ принадлежит непосредственно послу Матису. Функционал плаща довольно развернутый, поскольку он рассчитан на обладателя, место пребывания которого лежит вдали от родины, и обеспечивать его безопасность может потребоваться долгое время и при разных условиях. Первое отличие – это твердые и тяжелое наплечники, их размер и объем аккумуляторов, спрятанных в них. Стоит сказать, что он большой, и в чрезвычайной ситуации его хватит на долгое активное использование, но минус в том, что энергии для зарядки потребуется тоже много и заряжаться он будет долго.
Первый режим такого плаща – «в покое», когда плащ носится как обычный аксессуар, и все, что он делает – это только незаметно поглощает тепло из окружающей среды, во многом благодаря тому, что ткань черного цвета, очень подходящего для этих целей. Собранная энергия сохраняется в аккумуляторах в наплечниках до использования.
Второй режим такого плаща – «защитный», когда ткань становится способной менять плотность, размер, форму и прочность таким образом, чтобы защитить своего владельца от агрессивных внешних факторов: от огня, от небольших снарядов, вроде пуль или энергетических зарядов, от ударов. Ткань плаща при этом переходит не световую и кинетическую подпитку, поглощая часть энергии от ударов снарядов и свет. Если правильно прикрыться плащом и вовремя дать импульс, то энергетический снаряд можно отразить, а энергию от удара направить назад, создав сильную отдачу. В состоянии защиты плащ трудно чем-либо повредить, пока он активен. Плащ при этом меняет свою форму, и при желании ему можно придать форму раскрытого крыла летучей мыши – это самая простая форма и самая легкоуправляемая. Тепловая подпитка невозможна в этом режиме – плащ может защитить владельца от открытого пламени и пара, не повредившись, но не от жары и только в том случае, если владелец правильно управляет тканью.
Третий режим такого плаща – «гибкий», когда вся энергия плаща направлена на изменение формы ткани и длительное удержание этой формы – в этом состоянии именно что и можно, что только «летать». Правда, летать готиканские вампиры не умеют, но умеют планировать, как белки-летяги, раскрывая свой плащ в форме крыльев и ловя потоки воздуха, сверху вниз. Например, если планирование происходит в городе, между высокими зданиями, то спланировав с одного здания на другое, аристократу необходимо применить акробатические навыки и забраться выше по зданию, чтобы снова планировать. Если подняться необходимо с земли, то это можно сделать только по восходящему по наклонной потоку воздуха. Использование этой функции плаща требует умения маневрировать в полете и добротной мышечной выносливости, отсутствия боязни высоты. Лукаш, к счастью, с этой функцией управляется прекрасно, хотя тренироваться приходится лишь над Кересом – там не летают так высоко, как в остальных районах Мидаса, аэрокары, и вероятность столкновения очень мала. Зданий особо высотных в Кересе тоже нет, так что приходится рассекать воздух на не очень большой высоте, в пределах высоты заброшенных радиовышек и прочих подобных элементов архитектуры. Но и этого достаточно, чтобы не потерять сноровку. Плащ переходит в этом режиме на световую подпитку, она происходит медленно, но все же продляет мощность аккумуляторов.
Включить сразу все три режима в плаще никак нельзя – удивительная ткань такого напряжения не выдержит и попросту сгорит и рассыплется. Слишком быстро и часто менять режимы тоже не рекомендуется, по той же причине.

П.Л.А.Щ. ver. 3.17, модель «Астральное Зеркало».

Плащ супруги посла, леди Амелинды. Функционал очень скромный, заряд небольшой, но возможности этого плаща стоят десяти таких, какой есть у ее мужа. Дело в том, что это – плащ-невидимка. Да-да, в буквальном смысле. Общеизвестный факт, что человеческий глаз видит лишь то, что отражает свет или заставляет его преломляться. Однако то, что пропускает свет сквозь себя, никак на него не влияя, не воспринимается человеческим глазом. Именно так и работает ткань этого плаща, позволяя его хозяйке стать невидимой на некоторое время. Цены этому плащу, впрочем, нет лишь тогда, когда необходимо исчезнуть, не сдвигаясь при этом с места – статическую цель плащ укрывает превосходно, и без использования приборов, вроде тепловизора, персону в плаще трудно обнаружить, пока она неподвижна. Однако стоит ей начать движение – и складки плаща в движении начнут искажать свет, и тогда шанс быть обнаруженным возрастает в разы. Основное отличие этого плаща, сделанного специально для леди Амелинды, от большинства других, состоит в том, что им нельзя управлять так, как обычными плащами, разработанными для киборгизированной аристократии. Им можно управлять лишь с помощью кнопок на декорированной застежке, сделанной со стороны подкладки, и он не способен поглощать кинетическую энергию, подпитываясь лишь энергией света и тепла. Аккумуляторы в этом плаще совсем небольшие, спрятаны на совсем маленьких наплечниках внутри него, но этого вполне хватает на час непрерывной работы.
Есть мнение, что подобную вещь создали на первой Терре еще в двадцать первом веке, ни то в начале, ни то в конце. Но это не имеет никакого значения, поскольку для Готики это – передовые технологии, используемые даже в органах разведки и обороне.

На этом, пожалуй, «способности» готиканских вампиров заканчиваются. А еще над ними властен такой закон: двух смертей избежать, а третьей – не миновать. Работает всегда. И сказать, почему, не может ни один ученый. Магия? Совпадение? Не думаю (с)