Ai no Kusabi. Дальше действовать будем мы |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Ai no Kusabi. Дальше действовать будем мы » Звезды останутся здесь » И пришёл паук
Время действия: через семь месяцев после взрыва в Дана-Бан.
Место действия: Окраины Мидас, жилой комплекс из 12 секторов.
Квартира-блок №707 (последний верхний сектор).
Участники: Ясон Минк, Рики Тёмный.... И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал,
Будто глухо так застукал в двери дома моего. (с)
Отредактировано Рики Дарк (2016-01-23 21:28:04)
Выжать из Катце необходимую информацию оказалось неожиданно сложно. Рыжий сопротивлялся, проявляя упорство, которое Ясона не столько злило, сколько удивляло. Причины этого упорства были интересны сами по себе. Но сейчас они не волновали. Как многие до него, и как сделают многие после него, Минк сказал себе: "Я подумаю об этом завтра". Сегодня же было вполне достаточно того, что он знает: Рики жив; где он живет; о его проблемах с головой и рукой.
Поднявшись на верхний уровень, Ясон подошел к нужной квартире. Вскрыть замок было делом нескольких секунд. Света из окон вполне хватало, чтобы оценить обстановку. Да, не те апартаменты, в которых жил Рики до того, как... С другой стороны, Ясон был уверен на все сто процентов, что сам монгрел мало задумывается о том, насколько роскошно его жилье. Скорее наоборот, вполне себе доволен, и если и вспоминает свои былые апартаменты, то не иначе как с презрением. Минк коротко усмехнулся. Психология нищих. Презирать богатство только за то, что оно существует, но им не принадлежит. Как будто в роскоши нельзя быть свободным. Свобода, она внутри, в душе, и если она есть, ее ничем не вытравишь. Это ему продемонстрировал сам же Рики, столь упрямо рвавшейся к своей нищей, но якобы свободной жизни. Свободной от чего? Сейчас блонди был готов поговорить на эту тему. В его мировосприятии кое-что сильно изменилось. Под влияниями ли недавних бурных событий или просто количество, наконец, начало переходить в качество, но изменилось. Включать свет Минк и не подумал. Прекрасно знал, что это спугнет монгрела еще на подходе к дому. Оглядевшись, Ясон выбрал самый темный угол, одним легким движением переставил туда подвернувшееся кресло, сел в него и приготовился ждать. Ждать он умел.
Засекреченные склады в зоне Мидаса, 10 часов вечера.
— Я доволен результатом. Груз пришёл вовремя, и свои обязательства ваша организация выполнила в соответствии с договором. Передайте начальству низкий поклон, — джентльмен преклонного возраста, в синем атласном костюме-тройке размеренно шагнул на борт космического малогабаритного шаттла, в последний раз оборачиваясь к своему провожатому, находившемуся у края трапа. Незнакомец не обронил ни слова на протяжении всей встречи. Но не молчание удивило интеллигентного иностранца, а белая маска, скрывающая лицо этого человека в чёрном длинном плаще с высоким воротом. То был просто курьер, и поскольку происходившие дела имели далеко не законный характер, вполне можно предположить, по каким причинам он скрывал свою внешность. Эта планета, несомненно, нравилась гостю, но задерживаться здесь дольше, чем нужно – он не желал. И потому, «прощание славянки» длилось всего несколько минут, после чего шаттл шумно двинулся по взлётной полосе прочь, затем взмывая в небо в сторону космопорта.
«Катце определённо переоценил мои способности, отправив сюда. Клиент-то, похоже, крупная рыбка», — Рики тяжело выдохнул и скользнул пальцами по планшету, передавая информацию о завершённой сделке. Всё чаще за последние две недели Меченый отправлял вместо себя новоиспечённого помощника на подобного рода встречи. Бывший фурнитур Эоса, а ныне человек, под которым находился фактически весь Чёрный рынок, прибывал не в самом лучшем состоянии. И как бы он не отмахивался и не отмалчивался, Рики замечал любую мелочь. В конце концов, весь внутренний мир сейчас был сосредоточен вокруг Катце. Ибо повреждённая память воспринимала только его.
Город, ближе к ночи.
Всё хорошо, пока удаётся избегать множественного скопления людей и инопланетных гостей-зевак, шныряющих на каждом углу Мидаса. Ежедневно, возвращаясь от Катце, Рики следовал одной и той же дорогой — безлюдный Шестой переулок, пересекающий центральную улицу не несколько километров вперёд. Он упирался в самые окраины сказочного города развлечений, где отныне и находилось новое убежище бесправной души, и кишел самыми отвратительными личностями, предлагающими всё, что захочешь, в обмен на золотую купюру. Вживлённый относительно недавно незаконным способом микрочип за ухом, или документ, удостоверяющий личность давал возможность передвигаться по городу совершенно свободно. Однако Рики не мог позволить себе такой роскоши. Подставляться лишний раз под ненужное внимание и светить фальсифицированным именем — грубейшая ошибка. Впрочем, изрядно странная маска на его лице, скрывающая полосной шрам и искалеченную психику, сама по себе привлекала внимание, как бы он ни старался скрыть её под чёрным капюшоном плаща. Потому-то и приходилось перемещаться только по таким вот тёмным уединённым местам. Он лишь однажды попался на глаза полиции Мидаса, но его сочли за пришельца, с явными отклонениями по фазе. Оно, в принципе — верно.
Дорога «домой», как и обычно, заняла около полутора часов. Когда Рики миновал переулок и оказался у знакомого двенадцатиэтажного жилого сектора, было уже далеко за полночь. Тут неожиданно ещё и дождь вмешался. Небо как-то резко затянула серая пелена, скрывая сияние двух лун где-то далеко отсюда. Гранитный асфальт моментально накрыл ледяной ливневый поток, а вместе с ним и запоздавшего прохожего, тщетно пытавшегося спастись от непогоды.
Лифт поднимался мучительно медленно. Рики беспокойно вдыхал воздух, стараясь не смотреть в сторону огромного зеркала, встроенного во внутреннюю стенку передвижной «коробки». Каждый раз это было испытанием. Маска действительно спасала, скрывая лицо. Потому что если он снимет её, в отражении появится совершенно незнакомый человек. Нет, мятежный дух не лишился рассудка, он лишился гораздо большего — самого себя, собственного лица, которое напрочь забыто. Впервые осознав это, Рики в порыве страха и эмоций расколотил все зеркала в медицинском подпольном центре, да так, что потом пришлось руку зашивать. Ему долгое время снились кошмары и бесконечные лица в толпе. Какое же из них принадлежало ему? Какое же из них — не обман?
«Давай же, давай же…», — вжимая пальцы в панель с кнопками, Рики отчаянно вспоминал, как в попечительском центре их учили избавлять от негативных эмоций. Отчего-то на ум пришло маленькое стихотворение, рассказывающее о гимназисте, считавшим весь белый свет своей семьёй. До чего же мило и смешно, до чего же неправдиво это теперь, и как обидно, что нельзя точно вспомнить тех строк… Впрочем, лифт наконец-то открылся, и Рики медленно ступил в длинный коридор, переводя дыхание.
Кодовый замок из восьми цифр моментально отварил механические двери, впуская в дом вернувшегося хозяина. Однако Рики не поспешил пересечь порог своей обители. Он застыл, как вкопанный, когда проверка несанкционированного доступа забила по экрану неприятным красным цветом. Кто-то сегодня уже использовал этот код. Программа работала довольно просто и быстро. А полукровка из Кереса был попросту предусмотрителен, меняя каждый раз код при выходе из жилого блока. Только так было возможно отследить взлом.
«Нет, нет, нет, нет… Какого чёрта…», — мотнув головой, Рики вновь тяжело задышал. Кто? Зачем? Но все вопросы быстро иссякли, когда он всё же, решился ступить за порог. Мышцы в плечах перетянуло напряжением, от чего механический протез вместо левой руки, стал ещё более ощутим. Так болезненно, невыносимо, что захотелось взвыть. Сжав револьвер в руках, заранее припрятанный под мокрым от дождя плащом, парень шагнул вперёд по коридору, стягивая маску с лица. Катце насильно ещё месяц назад заставил Рики носить при себе оружие. Мало ли что может произойти. Медленно по полу за спиной тянулись влажные следы от обуви, знакомый, едва уловимый запах витал по всему помещению…
… Рики вжался спиной в стенку, рядом с дверным проёмом, ведущим в единственную комнату в этой квартире. Дуло холодного пистолета скользнуло по собственному подбородку, а рука затряслась в судорожном оцепенении. Ему хотелось заскулить. Потому что он уже знал, кто ждёт его за этим поворотом. Этот мускусный синтетический сладковатый запах, отравляющий сознание долгие четыре года... нельзя его забыть или выжечь из памяти. Этим запахом пропитан весь проклятый Эос! Так, по крайней мере, казалось самому Рики во время пребывания в своей золотой клетке.
— Ясон… — это прозвучало как-то глухо, небрежно, напряжённо и вымученно. Не было страха, ему больше нечего бояться, потому что самое страшное он пережил полгода назад. Но тогда что? Что это за разрывающее чувство внутри? Такое ненавистное, заставляющее скалиться зверя, сокрытого глубоко в душе.
Отредактировано Рики Дарк (2016-02-13 13:40:10)
- Наверное, мне стоило сменить парфюм, - хладнокровно прокомментировал его метания блонди. - Чтобы ты не так быстро меня узнал. И убери пистолет. Ты знаешь, что не успеешь. Да и не сможешь.
Его голос прошелестел из темноты, сам же Ясон так и не пошевелился. Со своего места он неплохо видел Рики и не торопился выдавать себя. Определить, откуда именно исходил его тихий голос, было затруднительно, тем более в том взвинченном состоянии, в котором, судя по всему, находился монгрел. Блонди и в самом деле был уверен, что Рики не решиться выпустить в него пулю, но и совсем сбрасывать со счетов такую возможность не стоило. В конце концов, такие потрясения сильно меняют, в этом он убедился на собственном примере. Кроме того, травма головы тоже могла сыграть свою роль.
Больше всего Ясону хотелось просто встать, подойти к нему и сгрести в объятия, прижать к себе, убедиться, почувствовать, что живой. Услышать заполошный тревожный стук маленького, но отважного сердца, ощутить его дыхание на своей щеке. Но блонди прекрасно понимал, что сейчас это не лучший вариант. Он даже отсюда слышал дыхание мальчишки, напряжение волнами расходилось от того места, где стоял монгрел. Рики не даст ему приблизится. Юпитер знает, до какой черты он дошел. Что, если он попытается вышибить себе мозги? Ясон был уверен, что успеет его остановить, но испытывать судьбу не собирался ни на секунду. Да и не стоило сейчас делать опрометчивых поступков, если он хочет, чтобы у них было хоть какое-то будущее. Пока они находились в нулевой точке. Все, что было "до", прожито и оставлено за спиной. Та дверь закрылась. Теперь открыта новая. Но куда она поведет, зависит сейчас во многом именно от него, от Ясона. И поскольку повторения пройденного быть не могло и не должно, ему стоило быть осторожным. Предстояло проверить, насколько он изменился, и в нужную ли сторону. Сумеет ли он повести себя так, чтобы не оттолкнуть Рики в этот раз. Они оба натерпелись разного рода душевных терзаний по самое не могу. И если монгрел хотя бы орал, ругался и крушил то, до чего мог дотянуться, выражая свой протест, то Ясон, как истинный блонди переваривал все внутри, не позволяя прорвавшемуся гейзеру эмоций хоть как-то проявляться. Подобные душевные переживания выматывают хуже любой каторжной работы, и в конце концов, можно захотеть избавиться раз и навсегда от того, кто заставляет тебя страдать.
Ясон не признался бы в этом никому, но сидя в Дана-Бан перед самым взрывом, чувствуя, как уходит жизнь вместе с кровью из ран, чувствовал только одно - облегчение. Потому что физическая боль пересилила душевную, а близкий конец вызывал радость простым фактом окончания всей этой истории. Он оказался не готов к такому. Весь тот эмоциональный шторм, который разбудил в его душе монгрел, вымотал его сильней, чем что бы то ни было в его жизни. Достаточно, чтобы желать его прекращения любой ценой. Даже такой. Минк почти не сомневался: после всего, что он натворил, его воскрешать не будут.
И скорее всего, так бы оно и было, если бы не два фактора: отключившаяся Мать и Рауль Ам, чья фанатичная привязанность к Ясону заставила его пойти против всех обстоятельств и вернуть к жизни того, кто был ему дорог.
Рауль...
Глядя во мрак коридора на темный силуэт Рики, Ясон подумал о том, что все эти перемены обогатили его еще одним поводом для душевных метаний. Но об этом он подумает потом, попозже. Сейчас нужно было думать о Рики. И думать правильно, если он все же хочет, чтобы у них было будущее.
- Рики, - мягко позвал Ясон, - не стой там. Иди сюда. Я просто хочу поговорить, ничего больше.
Отредактировано Ясон Минк (2016-02-17 13:25:05)
Слышать этот пронизывающий сухой бесстрастный голос спустя столько времени, всё равно что стоять у края пропасти, отсчитывая последние секунды. Невидимая удавка стянула глотку поверх тревожного пульса, заставив вдыхать кислород в лёгкие через раз. И всё же, та часть души, которой успел завладеть Ясон Минк за прошедшие четыре года, развращённая и постыдная, глухо отозвалась притупленной болью в сердце израненного зверя. Вновь оскалившись в сопротивлении, истекая кровью, он был готов подняться, чтобы затем стремительно вонзить свои клыки в холодную кожу протянутой чужой ладони. Но власть синих глаз велика, она — словно кромешная царица-ночь, приказывающая ясному солнцу пасть на колени за горизонт. И даже самый дикий нрав не способен противиться этому всепоглощающему необъяснимому чувству. Проще обратиться в прах и ничего более не ощущать. Или же сгореть по доброй воле в этом пламени, чтобы действительно осознать горько-сладкий привкус жизни.
Рики медленно опустил револьвер. Он не намеревался стрелять. Напряжённые влажные пальцы правой руки судорожно прошлись по поверхности предохранителя. Глухой щелчок затвора знаменовал отступление возможной опасности. Какая глупость. Только сумасшедший отважиться на подобный поступок — попытаться убить представителя сильнейшей расы таким оружием. Темноволосый полукровка может и тронулся головой после пережитого взрыва, но не настолько, чтобы ещё раз подставиться под угрозу. Это всего лишь элементарная предосторожность, которой Катце в своё время обучил совершенно безбашенного подростка, попавшего на Чёрный рынок в свои пятнадцать с небольшим лет. Прекрасно,
если ты способен постоять за себя, но от пуль кулаки тебя не уберегут. И потому в запасе нужно иметь достойный козырь. Или хотя бы равное преимущество. Такой фактор особенно важен, когда на твою территорию попадает кто-то чужой.
«Но ты не посторонний. Тебя забавит игра с внезапным появлением рядом. А сегодня ты превзошёл самого себя. Чего же ты хочешь теперь? Тебе мало досталось? Почему бы просто не забыть? У меня не осталось ничего ценного, и контролировать меня отныне затруднительно. Твой пэт погиб в Дана-Бан. Кого ты ищешь здесь, Ясон?», — очнувшись полгода назад в болезненной агонии, Рики вдруг поверил, что у этой истории наконец-то свершился финал. Он пылал ненавистью. К самому себе, к Ясону, к упрямству Гая, не сумевшего понять осознанного выбора близкого человека. И это чувство долгое время терзало по ночам не давая спать, заставляя вздрагивать и видеть кошмарные сны о своём возвращении в тот Ад из пепла. Так было всегда. Те, кто оказывался рядом с диким зверем, рано или поздно попадали в беду. Грязная кровь отравляла их своим горячим привкусом, но прежде дарила непередаваемое наслаждение, чтобы после повергнуть на самое дно. Странный домысел, но очень чётко обозначающий саму сущность Тёмного Рики и его особенную опасную привлекательность. О которой впрочем, последний изредка догадывался, но всячески отталкивал. Ясон Минк — Император Синдиката Танагуры, не стал исключением, и не смог избежать этого проклятия. Такая вот ирония судьбы, а ведь в шалости этой хитрой плутовки Ваджра никогда не верил.
Пистолет с глухим стуком ударился о поверхность пола под ногами, заставив очнуться от горечи разума. Довольно неожиданно. Всему виной потеря контроля над механическим протезом, заменявшим левую руку. Подсоединённые нервные окончания безупречно управляли созданным механизмом. Но в данный момент Рики испытывал колоссальный стресс, хотя надо признать, внешне держался он храбро. Такова закалка характера, познавшего самую бездну трущоб.
— Полгода… Неужто моей прогулке без присмотра настал конец, — полукровка медленно отступил от стены, шагнув в освещённый дождевым сумраком широкий проём, ведущий в просторную комнату. Его силуэт, облачённый в промокший чёрный плащ из синтетической кожи, казался тенью из потустороннего мира. Решительно поднимая взгляд, Рики ожидал наткнуться на незнакомца, чьё лицо ему бы мгновенно нарисовала сломленная болезнью память. Но Ясон выбрал самый дальний полумрак этой чёртовой комнаты, скрывшись за ним в ожидании. Может, это и к лучшему. Потому что где-то в подсознании, монгрел вновь увидел лужу разлитой крови странного цвета и раздробленные конечности, лишившие возможности избежать беды. И снова под рёбрами болезненно защемило.
Сожаление? Вина? Нет, это чувство более резкое и острое… Сердце стало ритмично выбивать пульс под кожей.
«Что же… Посмотри на меня. Посмотри на меня хорошенько», — застыв на месте с этой мыслью, расправив плечи чуть назад, Рики не растерял своей былой уверенности, хотя внутри сейчас и творился хаос. Он ничего не ждал, и ждал — одновременно. И косой вертикальный широкий шрам, обрамляющий с недавних пор правую скулу, лишь подчеркнул мужественность мятежной души в этот момент.
Отредактировано Рики Дарк (2016-02-20 16:09:57)
– Никакого присмотра, – спокойно отозвался Ясон, – никакого поводка, никаких колец. Пэт Z107 погиб.
Блонди смотрел на него, все так же, не пытаясь подойти или сделать еще что-то такое. Он просто смотрел. Видеть его было и горько, и радостно. Горько от того, что с ним случилось, что пришлось пережить. Радостно – потому что живой. И в то же время...
Нет, шрам не портил его. Скорей, просто добавил возраста. Понять, что одна рука искусственная, тоже было невозможно. Он выглядел совершенным. Почти. От этого почти и было горше всего. И дело вовсе не в физических увечьях. Дело было во взгляде. В нем было слишком много усталости и слишком мало того, прежнего, дикого упрямства. В этих темных глазах почти не было прежнего огня. Он не горел, лишь тлел в самой глубине антрацитовых глаз. Но то, что это пламя не погасло совсем, дарило надежду. Слишком живучий, слишком упрямый, слишком сильный, чтобы сдаться. Как бы ни складывалась ситуация.
– Сядь, прошу тебя, – мягко попросил Ясон. – Не нужно опасаться. Я действительно хотел только поговорить. Без всяких подстав, двойного дна и прочих хитростей. Хотел увидеть тебя, убедиться, что ты жив.
«А еще я хочу схватить тебя в охапку, прижать к себе и не отпускать», – мысленно договорил он. – «Никогда больше не отпускать».
– Я знал, что ты выжил. Но почему-то в данном случае знать мало. Надо было убедиться собственными глазами.
Минк знал, что Рики его не узнает. Человеческий мозг – странная штука. И еще более странны его поломки. И этот факт вызывал у Ясона злость. Нет, не на Рики. На обстоятельства. На гребаного придурка Гая, который решил, что лучше других знает, как будет правильно. На собственную недальновидность, что не принял в расчет дружков Рики, не подумал о том, что не он один может быть одержим этим прекрасным зверем. И что может быть кто-то еще, кто столь же неистово жаждал назвать Рики своим. А если нет, то тогда... «Не доставайся же ты никому». Да, пожалуй, именно это бесило Ясона больше всего: собственная беспечность и недальновидность. Тигр в своем самодовольстве решил, что от муравья ему не будет вреда. За что и поплатился. И не только сам, но еще и вместе с тем, кого как раз-то и хотел уберечь. Минк вполне искренне считал, что произошедшее – его вина. С другой стороны, он был где-то даже благодарен сумасшедшему монгрелу, раздолбавшему Дана-Бан. Может, такое потрясение и нужно было, чтобы в голове щелкнуло, чтобы сместились кое-какие ценности. И все же, как же было горько от мысли, что Рики его не узнает...
Ясон получил информацию о местонахождении полукровки из уст Катце — в этом не было ни единого сомнения. Теневой кардинал чёрного рынка так и остался верной послушной гончей. Возможно, первый консул был в курсе всех дел и обстоятельств ровно с того момента, как Рики очнулся, претерпев мучительную агонию воспоминаний и ощущений. Возможно, всё вновь движется по замкнутому кругу, рискуя закончиться более значительным финалом. Возможно, этих двоих уже никто и ничто не спасёт. Возможно, возможно, возможно… Мысли застилали разум одна за другой, и в какой-то момент монгрел потерял всякую уверенность в происходящем. Ему показалось, что, может быть, лучше сейчас же сорваться с места и скрыться в пока ещё раскрытую дверь. И бежать, бежать, бежать, пока лёгкие будут способны насыщать организм кислородом, а ноги не перестанут слушаться, изнывая от усталости. Но вместо этого тело попросту повело в сторону невысокого комода, стоявшего у стены. Облокотившись о твёрдую поверхность огрубевшими ладонями, ощущая жуткую тяжесть в теле, Рики вдруг глухо и судорожно задышал.
Мидас действительно большой город. Здесь вполне реально затеряться, несмотря на суровую пропускную систему и паспортный контроль. И разглядывая издалека пестрящие огни Эоса, Ваджра уверовал, что освободился посредством своей мнимой смерти от золотых оков. Он мог позволить себе уходить и возвращаться, он мог позволить себе на расстоянии наблюдать за некогда дорогими людьми и их судьбами, он мог позволить себе до умопомрачительной обессиленности шататься по тёмным улицам. Это было бесцельно, глупо, но всё же — свободно. А что же теперь? Снова придётся лицезреть четыре стены и выход, позволяющий покинуть пределы комнаты на определённое время? Для чего? Зачем всё это? Почему вообще такое случилось?
— Какие странные слова ты говоришь, — внезапно прорезавшийся хриплый голос нарушил установившуюся в который раз тишину в этой чёртовой мрачной промозглой комнате. Здесь было так холодно, что дрожь проникала буквально под кожу, — Прежде мне доводилось слышать лишь «это не обсуждается», или «возвращайся, ты принадлежишь мне и не смей ослушаться». С тобой точно всё в порядке? А, быть может, это вовсе не ты, Ясон?
Когда-то Катце рассказывал, что элитная раса людей подвергается нейрокоррекции разума. Для того, чтобы лучше управлять и работать, их «исправляют». Рики понятия не имел, что это такое и как должно выглядеть, но почему-то именно эта внезапная давняя информация возникла у него в мыслях. А как вообще смог выжить Ясон? Что с ним происходило? Что перенёс Блонди, пока полукровка в одиночку бился с собственными страхами?
— Хочешь поговорить. Ты хочешь поговорить, — нарастающая непонятная агрессия внезапно вырвалась наружу, и монгрел одним резким движением смёл с комода все вещи, включая полудохлый ночник, который временами выключался очень некстати. Он просто не сумел сдержаться. Прежняя пылкость характера проявила себя слишком неожиданно.
— Тогда единственный раз в жизни скажи мне правду! Почему всё это происходит? Почему я, а никто-то другой? Ответь мне. Не лги мне. Не пытайся уйти от темы. Почему именно я? Почему даже теперь ты оказываешься здесь?
«Рики. Ты безбожно проебал свою нервную систему», — как-то колко отозвались в душе слова, которые относительно недавно произнёс в адрес полукровки Катце.
«Куда ты теперь направляешься? Как вообще ты можешь двигаться, когда тебя преследует столько страхов?»
Отредактировано Рики Дарк (2016-05-02 00:20:36)
- Это я.
Голос Ясона льдом резал пространство, отрубая малейшие надежды на иное.
- И это тем более я, потому что не забыл ни дня из того прошлого, что нас связало. Назови наугад любой день, и я в мельчайших подробностях расскажу тебе о нем. Я ничего не забываю. И все это хранится в моей памяти.
Минк молчал, глядя на Рики. Нервного, психованного. Сейчас, в этот момент более настоящего, чем до этого. Когда Рики, оскалив зубы, с силой смахнул с полки все, что на ней стояло, Ясон увидел-таки своего монгрела. Рвануло где-то внутри, вспыхнуло. Блонди тихо перевел дыхание.
В комнате после этого вопроса, яростного, больного, жаждущего невозможного ответа, повисла тишина. Рики так и стоял, опираясь о комод. Может, он и не ждал ответа. Не надеялся, что получит его. Но Ясон думал, что ответ на этот вопрос он и сам хотел бы знать.
- Почему ты? - заговорил Минк. Заговорил жестко, четко, холодно. - Думаешь, я не задавал себе этот вопрос? Почему ты? Почему вот этот вот монгрел ни с того, ни с сего запал мне в душу, влез в мысли, во сны, пропитал каждую клетку моего организма так, что не вытравить никаким средством? Думаешь, я не пытался найти причину? Не пытался понять, что такого ты сделал со мной? Почему с того дня, когда я встретился глазами с мелким воришкой, которого схватил за руку, я не мог выкинуть эти глаза из головы? На кой черт я тогда пошел с тобой, согласившись получить с тебя предложенную плату, которая была мне не нужна? Почему, увидев тебя обнаженным в тот раз, я уже не мог забыть эту картину, желая повторения? Почему из всех окружающих меня людей, это именно ты?
Ясон подался вперед, глядя на него сверкающими глазами.
- Ты ворвался в мою жизнь с сокрушительностью урагана, сломав, разрушив, изменив все. Ты изменил саму суть меня, того, каким я должен был бы быть. За все годы моего существования ни одно живое существо, кем бы оно ни было, не могло не то что пробить, но даже поколебать тот монолит, который представляла из себя моя личность. А ты разрушил все это одним лишь взглядом своих чертовых черных глаз!
Минк тихо рыкнул сквозь зубы.
- Ты спрашиваешь меня: почему? А на мои вопросы кто ответит?!
Ясон замолчал, осознав, насколько эмоционально звучат его слова, его голос. Откинулся назад в кресле, помолчал.
- На твой вопрос я отвечу без труда: потому что ты смог это сделать, - снова заговорил он. - Я не могу сказать, хорошо это или плохо. Но так есть. И этого уже не изменишь.
Задавая вопрос за вопросом, Рики не ждал ответов. Он попросту выплеснул свои эмоции наружу. Потому что так нужно, потому что так необходимо. Наверняка этот бессмысленный разговор скоро завершится. И с восходом искусственного солнца над неоновым райским городом черноглазый зверь вернется в свою золотую клетку. Красивый ошейник, отравляющая разум роскошь и безмозглые прекрасные игрушки рядом, живущие по правилам Богов. Всё что с ним происходило в Эосе, хуже кошмара. Там погибла его гордость, там погибло его самолюбие, там из души с корнем вырвали всё самое ценное. Пожалуй, об этом конечно можно ещё долго рассуждать, но в этом нет никакого смысла. Что случилось — того не изменить. Остался лишь горький привкус и обнадёживающая мысль: а могло ли быть что-то иначе? В конце концов, люди всегда пытаются успокоить собственное сердце исчерпывающими доводами, при этом глубоко пребывая во власти отчаяния.
Чертовски холодно. Мокрая от дождя одежда причиняла дикий дискомфорт. Рики охрип, его пальцы безудержно дрожали, но неконтролируемая агрессия никак не желала отступить прочь. Возможно, если бы он чуть успокоился, дышать стало бы легче. А так, силы уходили невесть ради чего. Но сошедший с небес Танагуры Бог в очередной раз заставил безродного бесправного пса унять свой гнев. И для этого понадобились лишь слова и властный пронизывающий насквозь голос. Что же это за особенность такая?
Ясон отрезал предложение за предложением. Если подумать, это было удивительным. Ведь ледяной император никогда и не с кем не вступал в длительный диалог. Всегда коротко и по существу. Всегда исчерпывающе и жёстко. А что же происходило сейчас? Рики показалось, что позади него находился не искусственный интеллект, рождённый под знаменем Юпитера, а полноценный живой человек. Голос хоть и холодный, но был насквозь пропитан волнительными эмоциями. Сам того не подозревая, Блонди приоткрыл собственную душу. Совсем немного, но достаточно, чтобы понять, о чём он думает, чтобы осознать, о чём говорил Катце за десять дней до трагедии в Дана-Бан. Кажется, внутри что-то замкнуло. Так болезненно обожгло, что сердце пропустило несколько ударов, нарушая привычный ритм.
— …Ясно. Ты просто не можешь по-другому объясниться. Просто тебе это недоступно. Так было и раньше. Ты держал меня в неволе, пытался монополизировать и удержать лишь потому, что иначе не представлял себе, как должны вообще выглядить человеческие отношения. И все твои поступки, и вся твоя жестокость, и агрессия — всё это неосознанно, всё это простая попытка сказать мне, как я нужен тебе, как ты нуждаешься во мне. Катце… Он пытался до меня донести эту мысль за несколько дней до похищения, — коснувшись ладонью холодного лба, Рики слабо усмехнулся, — С чего бы это, говорил он слишком раздражённо, глава Танагуры так печется о состоянии полукровки? С чего он вздумал прятать тебя за дестью замками от других? И кому бы он вообще позволил так разговаривать с собой, кроме тебя? Ведь этот искусственный разум и бессмертное тело созданы совсем для других целей. Похоже… Игра в хозяина и пэта, в конечном счёте, разоблачила тебя, Ясон.
«Это был твой способ, сказать мне — люблю. Люди делают это иначе, но ты не человек. И потому, ты действовал как запрограммированная заранее схема. Часто ошибался, пытаясь затем вновь восстановить все полученные данные и прийти к конечному решению. Тебя всегда интересовали мои реакции. Вот и сейчас ты ждёшь».
Не важно, что случится дальше. Рики неосознанно отступил чуть назад и повернулся в сторону нагрянувшего так внезапно гостя. Свет из окна давно уже падал на светлые волосы и идеально выточенное лицо. Ничего не изменилось. Полукровка узнал эти холодные черты. Память, так же как и всё существующее внутри, не посмела противиться пережитому прошлому.
«Вот как. Даже моя болезнь не в силах с тобой тягаться, Ясон».
"Ты узнал меня. Несмотря ни на что, несмотря на травму, ты меня узнал!"
Сомнений не было. Во взгляде Рики не было того оттенка сомнения, вопроса, когда смотришь на другого человека, которого вроде бы знаешь, но не узнаешь, не можешь вспомнить, кто он. Нет, черные глаза монгрела смотрели без всяких сомнений. Они смотрели на него, на Ясона Минка, а не на какого-то незнакомца. И от этого понимания внезапно стало тепло.
Блонди встал, неторопливо шагнул навстречу своему утерянному и вновь обретенному сокровищу. Упрямому, непокорному, злому, но такому драгоценному. Ясон взял его за плечи. Рики вновь смотрел на него снизу вверх, запрокинув голову, чтобы видеть лицо. И Минк внезапно понял, что ему не нравится видеть этот взгляд снизу вверх. Взгляд, символизирующий не только разницу в росте, которая была велика и никуда не делась, но и их социальное неравенство, их тяжелое, мутное прошлое, от которого уже не избавишься, да и вряд ли забудешь. Но Ясону хотелось иного. Хотелось хоть на миг вернуть то ощущение, которое возникло в последний миг, перед взрывом, когда они сидели рядом и смотрели друг другу в глаза. Тогда все вдруг изменилось, стало иным. Пусть лишь на секунды, но иным. И если Минк хотел хоть ненамного вернуть то волшебное ощущение единения, когда между ними не осталось ничего, кроме чувств, настоящих, истинных, ему нужно было научиться не смотреть в эти черные глаза сверху вниз, демонстрируя свое превосходство.
Действуя чисто интуитивно, Ясон опустился на одно колено и сел на холодный пол, за руку потянув за собой Рики. Теперь их глаза находились на одном уровне, теперь не было довлеющего превосходства и вызванного им раздражения.
- Катце тебе не солгал, - негромко произнес Ясон, мягко придерживая Рики за плечо. - Я действительно нуждаюсь в тебе. Я не знаю, почему так получилось. Не могу объяснить, и все мои аналитические выкладки беспощадно разбиваются об эту преграду. Но вне зависимости от того, могу я это объяснить или нет, одного я не могу точно: отказаться от тебя. Ты нужен мне.
Он усмехнулся.
- Ты прав, я не знаю, как это бывает у обычных людей. Наверное, любой... нормальный человек, назвал бы мою одержимость тобой любовью. Вот только боюсь, я смутно понимаю, что это значит. Но я точно знаю: я не отдам тебя никому. Я не стану говорить, что не смогу жить, если тебя не станет. Смогу. Но это будет чертовски унылая и пустая жизнь. Я не хочу тебя терять.
Широко раскрытые чёрные глаза неотрывно следили за чужими осторожными шагами. И чем ближе Ясон подходил, тем больше Рики начинал сомневаться в том, что происходит. Его окутывал страх, он вновь пятился назад к стене, чтобы ощутить хоть какую-то защиту позади. На некоторое время ему вдруг показалось, что они вернулись в трущобы, в старую грязную тёмную квартиру, в тот день, когда блонди явился назад за своей игрушкой спустя год и потребовал подчиниться. Одному Богу известно, насколько сильно монгрел тогда возжелал собственной случайной гибели. Он никогда не признался бы никому в этих мыслях, но в былые времена эти помутнения действительно существовали рядом с человеком, который на своём веку повидал немало дерьма и которого по праву можно называть — сильным.
«Всё нормально. Просто дыши глубже» — стиснув зубы, скрепив себя последней силой, что была в разодранном сердце, бесправный кереский пёс ощутил тяжёлую ладонь на плече. Этот жест обжёг всё тело, да так, что на мгновение почудилось, будто бы протез, заменявший живую руку, стал побаливать. Между ними было приличное расстояние. Когда же Ясон успел оказаться совсем рядом и внушить все эти чувства? Рики настороженно поднял взгляд и осознал, что прежде никогда не видел Бога Танагуры таким. Синее зеркало, он больше не видел там холода. Там было лишь отражение чёрных глаз. Что произошло? Где успел побывать этот высший представитель своей расы? Хотелось знать и не знать — одновременно. Есть много вопросов, но полукровка не уверен, что желает слышать ответы.
Странности и на этом не завершились. Ясон вдруг заставил опуститься Рики на пол, потянув за руку за собой вниз. Они были похожи на маленьких детей, внезапно нашедших что-то необычное у своих ног. Монгрел неосознанно повиновался чужому желанию и просто наблюдал и слушал, будто бы завороженный особенным событием своей никчёмной жизни. Хотя, по сути, так оно и было.
— Хорошо. Я поверю тебе, — глухо выдыхая собственное волнение, Рики чуть вжался плечами в стену позади. Это было физической необходимостью сейчас, — Только вот, если я вдруг сейчас попрошу тебя уйти, ты сделаешь это? Ты действительно впервые в жизни сделаешь то, о чём я тебя попрошу?
Прежде хозяин бы разозлился и пэт оказался бы в цепях в тёмной комнате. До чего же болезненный и ненавистный перелом в событиях. Он ведь не машина, он ведь человек. И с чего бы ему прощать Ясона Минка за всё то, что он сотворил с ним, с его товарищами? И куда же пропала вся ненависть, которую он испытывал, когда очнулся после взрыва? Он ведь так желал уничтожить обидчика. А теперь и рукой пошевелить не мог, потому что понимал, насколько стал зависимым от этих уз.
Ясон наблюдал за Рики и видел, что тот успокаивается. Он все еще держался настороже, как зверь, что не решается взять из рук человека кусок мяса, опасаясь обмана, подвоха. И все же он успокаивался. Не решался поверить и все же хотел верить. Минк понял, что взял верный тон. Это было так странно: нащупывать путь, словно заблудившийся в темноте, каждую минуту рискуя сделать неверный шаг, пытаться найти тропинки, ведущие к сердцу монгрела, опасаясь оступиться и спугнуть, сделать неверный шаг, отчего зверь отринет предлагаемый дар и сбежит. Это было ново. Это было удивительно.
За время, прошедшее с момента его пробуждения и до этой встречи, Ясону пришлось многое передумать, переосмыслить, принять. Сложней всего было поставить себя на место Рики, но когда Минк додумался элементарно примерить на себя всю ситуацию, он неожиданно обнаружил в себе те черты, которые полагал напрочь отсутствующими. А именно бунтарство и нежелание поступаться своей свободой. Было достаточно трудно смоделировать ситуацию, которая подходила бы для данного случая. Еще сложнее было сделать поправки на те условия, в которых жил Рики. И уж совсем невыполнимым казалось мысленно загнать себя в созданные рамки, чтобы попытаться увидеть все события с точки зрения монгрела. И все же после долгих и бесплодных усилий, ему это удалось. Именно тогда на Ясона и снизошло озарение, потрясшее его и давшее ему надежду, что он все же сможет не только наладить контакт с Рики, но и придать их отношениям совершенно иной смысл. Поставив-таки себя на место Дарка, Ясон пришел в натуральную ярость, только представив, что его лишили бы свободы выбора, личной свободы, свободы действовать по своему устремлению. И уж совсем его выбесила мысль, что это мог бы сделать человек, к которому сам Минк испытывал бы те же чувства, что Рики к нему. Эти открытия, сделанные в своей голове, были похлеще всяких там научных достижений, добытых в лабораториях.
По сути дела, они были не так уж непохожи. Оба были лидерами в своем мире. И в какой-то мере, Рики даже превосходил Ясона. Минк признавал это, - с огромной неохотой, но все же признавал, - после бесконечных часов размышлений и анализа. Первому консулу просто дали в руки все то, чем он владел, кем он был. Монгрел своего положения добился сам. Ясон был лидером создан, Рики свое лидерство выгрыз зубами. И учитывая тот мир, в котором существовал Дарк, проиндексировав в процентном соотношении, на выходе получалось, что Рики отнюдь не неудачник, как могло бы кому-то показаться. Сломать такого человека не так-то просто. У Первого консула вот не вышло.
Ясон сделал еще один шаг по тому зыбкому пути, что вел к разбитому сердцу монгрела.
Минк не огорчился и не рассердился на просьбу Рики. Он подозревал, что тот попросит что-то такое. Рики сейчас надо было выяснить границы свободы, которую ему предлагали. Нужно было убедиться, что с ним готовы говорить на равных, что цепей больше нет и он сам может выбирать, сам решать, остаться или уйти. Ясон лишь надеялся, что уйти ему не дадут те же оковы, что держали и самого Ясона.
- Конечно, - спокойно ответил он. - Если ты попросишь, я уйду. Но с одним маленьким условием.
Минк едва заметно улыбнулся. Тоже новость для Рики - Первый консул умеет улыбаться. И договорил, пока черные глаза напротив окончательно не затопило пламя гнева:
- С условием, что ты однажды позовешь меня назад. Я буду ждать. Столько, сколько тебе понадобится. Пока ты сам не захочешь меня увидеть.
Перчатки Ясон снял еще давно, пока ждал. И сейчас его пальцы коснулись щеки Рики, мягко погладив.
Отредактировано Ясон Минк (2017-02-19 01:50:58)
Ледяной император никогда не тянул с ответом. Была у него такая странная особенность. Во всяком случае, в отношении Рики она точно существовала. Этот сверхчеловек как будто бы заранее знал, о чём спросит и что пожелает услышать мятежная душа, заключённая по ту сторону чёрного стекла глаз. Вот и теперь, Ясон был уверен в каждом своём слове касательно этих запрещённых во всех смыслах уз. Однако внутренний инстинкт монгрела глухим фоном застилал уставший разум, заставляя внимательно присматриваться и замечать в статном образе первого консула нечто иное, незнакомое. Он говорил спокойно, слишком, наверное, даже ласково, мягко, приглушённо, и даже улыбался, да настолько открыто и естественно. Такое поведение Рики созерцал впервые. Оно не отталкивало, но и не вызывало желания ступить ближе, чем есть. Что же произошло за стенами города богов? Что же поспособствовало таким кардинальным изменениям?
— В этом городе, на этой планете, да где бы я ни был, — хрипло выдыхая скопившееся напряжение в горле, Рики судорожно увернулся от прохладных пальцев, коснувшихся щеки. Он не был готов так близко лицезреть ледяную синеву глаз напротив, — Ты всё равно меня отыщешь. Здесь невозможно затеряться.
Колени затекли. Всё тело пробирала дрожь, которая теперь казалась каким-то несмываемым клеймом, подаренным проливным ядовитым дождём ранее. Рики осторожно поднялся на ноги, удерживаясь ладонью о стену позади себя. Он старался более не смотреть на Блонди. Сейчас это было действительно болезненно. Будет ой как не просто преодолеть это тлеющее серое чувство на сердце. Ненависть ли? Нет. Совсем не то. Он пытался ненавидеть сейчас – не получалось. Что-то другое. С одной стороны, слова Ясона принесли сейчас какое-то облегчение. Как будто бы снятые оковы, упавшие разом вниз. Дышать даже стало легче. С другой стороны, сколько не беги, сколько не сопротивляйся, а был у Рики теперь только Он. Этот сверхчеловек, Бог Танагуры. Странно. Мир исчез, остались только они двое. Нет Кереса, нет Бизонов, нет поводков и правил Эоса.
— Я принимаю твоё условие, — немного погодя произнёс Рики, отступая обратно к проёму и поднимая с пола свой пистолет, возвращая предохранитель в безопасное положение. Пальцы аккуратно скользили по металлу, он отчаянно пытался задавить в себе всё болезненное в этот час, — А теперь тебе и, правда, лучше уйти. Мне нет дела до того, как и что подумаешь на мой счёт. Но всё-таки мне не хочется, чтобы в таком состоянии меня видел именно ты.
«Я не сломался. Я жестоко ошибаюсь в этом мнении касательно себя. Но я – не сломался. Я всё ещё способен порвать на части любого, кто попытается перекрыть мне воздух» — в какой-то момент чёрные как смоль глаза вновь наполнил тот самый живой трепещущий блеск. То была жизнь. Жизнь, за которую Рики вечно сражался.
Ведь у него было только это.
С самого начала.
Минк поднялся вслед за ним, отступая в сторону. Сейчас больше ничего не нужно было ни говорить, ни делать. Нужно было сделать только одно: уйти и дать Рики спокойно переварить произошедшее, обдумать и уложить в голове тот факт, что правила изменились. Уйти, дав ему понять, что сам Ясон готов выполнять эти новые правила. Сейчас дальнейшее присутствие блонди в этой каморке, не принесет никакой пользы. И все же Минк не мог не улыбнуться – незаметно, про себя – увидев отблеск того же яростного огня, который когда так его обжег, заставил прикипеть к этому парню, отважному, своевольному, сильному.
Первый Консул только кивнул, покидая убогое жилье монгрела. Не стал пользоваться лифтом, решив прогуляться. Монотонный спуск шаг за шагом, давал возможность думать о своем. Ясон вспоминал их ночи. Не в Эосе, в Мидасе, те последние ночи перед похищением. Вспоминал плавящееся от ласк тело под руками, такое гибкое, сильное и такое отзывчивое, откликавшееся каждой клеточкой на ласки и поцелуи, его сладостную дрожь. Вспоминал взгляд черных глаз, в которых можно было утонуть, сгинуть с головой, словно в бездне. Стоны и вскрики, срывавшиеся с губ Рики, его глухие мольбы, которые он так отчаянно давил и все же не мог удержать. Как же хотелось все это вернуть!
Выйдя из подъезда, блонди поднял голову, глядя вверх, на тускло светящееся окно высоко над ним. Он сделал то, что должен был, и то, что мог сделать в этой ситуации. Тяжелой, болезненной для обоих. Мучительной и душащей. Теперь оставалось только ждать. Ждать, что решит Рики. Сложней всего будет смириться с неудачей, если Рики решит не продолжать их отношения. Это будет трудно сделать. Но Ясон сможет. Не ради себя. Ради Рики.
-ЭПИЗОД ЗАВЕРШЕН-
Вы здесь » Ai no Kusabi. Дальше действовать будем мы » Звезды останутся здесь » И пришёл паук
