Утро едва успело наступить, а глава МЧС Амои уже находился в зале совещаний. Обманчиво-расслабленный с виду, со взглядом, обращенным в никуда, кажется, даже в состоянии легкой дремоты, он напряженно обдумывал сегодняшний общий сбор.
Первый сбор, который проведет не Первый Консул, - мелькнуло в голове среди прочих мыслей, - Забавно звучит.
На повестке дня был ряд важных вопросов, а кроме них, непременно появятся вопросы косвенные, вопросы, вытекающие из основных, уточняющие вопросы. Наверняка, развернутся споры и дебаты. И среди вероятного хаоса необходимо держать лицо, хранить спокойствие и контролировать ситуацию. Так, как делал это Ясон.
От вереницы мыслей его отвлекли голоса и шум шагов – братья собирались на совет. Кто-то был еще сонным и только вставшим с постели, кто-то не спал пару ночей, кто-то вообще не понимал, что за срочность собираться в такую рань. Но ни на одном лице не отражалось ни намека на недовольство неудобством.
- Приветствую, братья, - когда все собрались, Зильберт не стал долго тянуть, чем быстрее они начнут, тем быстрее решат все вопросы и построят план дальнейших действий.
- Думаю, все уже в курсе произошедших событий, - он обвел спокойным взглядом собравшихся, - И именно потому мы собрались здесь. У нас чрезвычайная ситуация, многофакторная и обещающая серьезные проблемы, если мы не найдем путь разрешения конфликтов. Именно потому сегодня вас всех собрал я, считая это своим долгом.
Да, как начальник ЧС Амои, он обязан был собрать совет, обязан был попытаться развязать те узлы, что появились на идеальном прежде полотне их истории.
- Сегодняшнее совещание пройдет следующим образом: прежде всего я предоставлю вам отчет о работе моего Департамента в связи с возникшей чрезвычайной ситуацией; после я обозначу главные вопросы, которые, я уверен, волнуют всех нас. Далее я хочу услышать от каждого подробный отчет, и ничего лишнего, - он сделал акцент голосом на последние слова, чтобы все присутствующие обратили на них внимание и выполнили простое условие, - А после этого у всех будет возможность задать все возникшие вопросы, разумеется, соблюдая порядок и помня о правилах этикета и уважении.
Сказав краткую вступительную речь, Домина едва заметно выдохнул. Начало было положено, дело осталось за малым, а впереди самая сложная для исполнения часть задуманного сценария.
- Случившийся взрыв, как вам известно, затронул Хебэй и Керес. Многие дома были разрушены, некоторые системы жизнеобеспечения вышли из строя, - пальцы чуть сжали подлокотники кресла, - Но к счастью, спешу сообщить, что количество жертв не превышает полутора сотен жителей. Примерно две сотни находятся в тяжелом состоянии, из них 97 процентов буду жить.
На несколько мгновений Домина задумался, вспоминая ту ужасную картину, которую он увидел, лично прибыв на места трагедии. Такого зрелища не пожелаешь и врагу, даже самому злейшему, и Домина мысленно просил Юпитер не допустить, чтобы этот кошмар видели еще хотя бы раз.
- Через несколько часов после взрыва группы МЧС оперативно прибыли к местам аварий. Во избежание вандализма, вооруженных стычек и волнений народа, был подключен Департамент Хьюберта, - легкий благодарный кивок Боме, - Полиция оказала огромную помощь в наведении порядка и оперативном оцеплении пострадавших районов. Также был задействован Департамент Хайне, - последовал еще один благодарный кивок брату, - Корабли ВС способствовали скорейшей эвакуации выживших и пострадавших в медицинские центры.
Он снова замолчал, переводя дух.
- На данный момент все жители находятся в безопасности, ведутся активные работы по разбору оставшихся завалов и вывозу обрушившихся строений за пределы Кереса. Также отрегулирована и налажена работа всех самых главных систем жизнеобеспечения, и ведется работа по восстановлению систем косвенных.
На этом его личный отчет был окончен, к вопросам он был готов, но надеялся, что братья услышали его и его просьбу оставить вопросы на потом, когда будут получены все отчеты в полной мере.
- Теперь перейдем к следующему этапу совета.

- Маркус, - Домина пристально посмотрел на собрата, - Расскажи, как обстоят дела с экономикой. Меня интересует конкретизация, на что и в каких размерах идут средства? И какие траты первостепенной важности необходимо сделать в ближайшее время? - он чуть склонил голову на бок, - Также нам стало известно, что у тебя появился… пэт. И что он прибыл к тебе в обход установленным порядкам и закона, - ровно и спокойно выдал известные ему факты, - Он живое существо, не так ли? Поведай совету подробности своего нового приобретения, пожалуйста.

- Рауль, - взгляд плавно скользнул по лицу корректора, - Есть ли сведения о состоянии поступивших в медцентры раненых? Как идут дела по их восстановлению? – а теперь предстояло задать более важный и больной вопрос, - Расскажи, в каком состоянии находится Ясон на данный момент? И насколько целесообразно продолжать попытки его реабилитации? Думаю, многие согласятся с тем… - короткая пауза, после которой прозвучали слова, что должны были покоробить нейрокорректора, - …что в целях экономии средств и времени лучше прекратить существование Ясона Минка и приступить к созданию его генетической копии с учетом всех допущенных ошибок и приобретенного Ясоном опыта.

- Хайне, - поклон головой брату, - Мне пришлось так срочно вырвать тебя из покоя космоса сюда… Расскажи, в каком состоянии находится наш флот? Мы по-прежнему готовы встретить и отразить любую угрозу извне? – он ни капли не сомневался в том, что у брата все под контролем, что все системы функционируют отменно, но ситуация обязывала спросить, - И как обстоят дела на наших космических границах?

- Аиша, - мягко посмотрел на младшего брата, - Как обстоят дела в городе? Насколько сильно отразился взрыв на производстве Танагуры и восстановлен ли механизм работы? Также было бы хорошо услышать новости о Юпитер, - едва вздохнул, он уже был в курсе, что мать на время оставила их самостоятельно править бал, - И еще, поведай, пожалуйста, о состоянии инкубаторов в башне Юпитер? Известно, что они пострадали, и молодые элиты в них тоже. Но ведь должны быть резервные установки по клонированию?..

- Гидеон, - взгляд на следующего Блонди, - Хоть я уже частично рассказал о положении дел в Мидасе, но хотелось бы услышать более подробный отчет о восстановлении систем, зданий, а главное, о возможных волнениях жителей. Были ли какие-то прецеденты, угрозы, вспышки агрессии, военные провокации или иные попытки угрозы мирной жизни в целом и жизни блонди в частности? – этот же вопрос он адресовал и Орфею, надеясь получить полноценный ответ.

- Леон, - можно было заметить, как едва дернулись брови Домины, всего секунду хмурясь и выдавая в нем возросшее напряжение; предстояло поднять еще одну неприятную тему, - Какие новости в Департаменте культуры и СМИ? Случившаяся трагедия не должна вызывать опасения и тревогу у жителей Мидаса. Насколько хорошо Департамент справляется с поставленной задачей подавления волнений? – и снова пауза, и короткий взгляд на Маркуса, - Ты ведь знаешь, что элитам запрещены чувства и любовь? Надеюсь, ты осознаешь это, и не допустишь подобного в сложившейся ситуации.

Его вопросы на это были окончены. Теперь он оперативно готовился воспринимать информацию по заданным категориям.

И дёрнуло же Рауля просматривать вечернюю-ночную почту в салоне кара, по пути в Башню Юпитер… впрочем, почему «дёрнуло»? Напротив, алгоритм был неизменным – он всегда делал именно так, а не иначе, вот уж у кого привычка и вправду стала второй натурой. Обычно просмотр этот был делом рутинным, никаких сюрпризов не сулил… ну, не без исключений, конечно, высокий пост и ответственная должность предполагали некоторое количество авральных разбирательств, да только исключения лишь подтверждают правило, не так ли? Однако сегодня среди прочей официальной корреспонденции, на личный, (и это само по себе удивительно!) электронный почтовый ящик Ама пришло столь необычное письмо, что уже при взгляде на имя отправителя, господин главный нейрокорректор удивлённо мигнул. Юпитер?! Это что, чья-то рискованная и неумная шутка? Или… весточка от Катце?
Именно мысль об этой маловероятной возможности и заставила Рауля сообщение открыть. На миг пробежавшиеся по строчкам текста зелёные глаза биотехнолога удивлённо расширились, а закрыв послание, весь дальнейший путь – и в аэрокаре, и в лифте, и пешком до Зала совещаний – он пребывал в глубокой сосредоточенной задумчивости, нарисовавшей две чёткие вертикальные морщинки на лбу, над переносицей. «Складки гордецов», так это называлось в одной из древних терранских культур. Инструкции, короткие, ясные, и в то же время непривычно …мягкие, что ли, почти советы, озадачили и добавили Аму ещё одну заботу, о которой пока знали только… трое?.. или даже двое? – ведь на запросы Мать не ответила, пока. Поставленная ею задача, в первом приближении, казалась столь непростой, что якобы рассеянный Рауль продолжал хмуриться, без интереса рассматривая собиравшихся и рассаживающихся собратьев.
О чём пойдёт речь, он прекрасно знал, хватило бы и процента его аналитических способностей, чтобы выстроить примерный список первоочередных тем для обсуждения. Пет бы, может, и не догадался, но вот монгрел поумнее – уже мог, если б мозги напрячь удосужился. То, что ведущим собрание выступил Зильберт, Ам счёл более чем правомерным, в конце концов, то, что происходило девятый день на всех заселённых территориях Амой в пристойном варианте именовалось именно чрезвычайной ситуацией. Непристойные, но пока ещё умеренно непристойные выражения пришли в светлую голову Второго консула чуть позже, когда Домина, закончив излагать корректные дифирамбы всем утрудившемся в хлам Департаментам, потребовал ответов от самого Рауля. По вопросам ликвидации последствий отчёт был готов – ясный и крепкий, как спиртовой дистиллят, а вот вторая тема… по ней Советнику тоже было что сказать собратьям, но в свою очередь, пока же черёд его не пришёл, слово дали благодушно и вальяжно кивающему Маркусу. Голос, правда, его биотехнологу не понравился, надтреснутый какой-то, Ам уж, грешным делом, подумал, что и железную выносливость калькулятора-Джейда сломило нагрузкой последних дней, но... проникнуться опасением и за этого собрата нейрокорректор не успел, ибо совершенно другие чувства начали возникать по мере того, как экранный Маркус вещал. Недоумевающее презрение – вот как их правильнее всего можно было определить. С одной стороны, хотелось вслух со всем изумлённым возмущением спросить: «Маркус, цифровая ты душа, ты что творишь, паразит?!», но с другой… настоящего удивления не было, происходило закономерное: бессердечный разум, не обременённый моралью, взвесил проблемы, условия, риски, и принял «оптимальное» решение. Оптимальное лично для себя, и это стало совсем дурным знаком – Синдикат как общность личностей с единой целью распадался, вторая важная фигура удалялась с игрового поля.
− Что ж… ещё одна потеря в наших рядах, − негромко и чётко подытожил Рауль, отворачиваясь от погасшего экрана. – Спасибо, хоть не обобрал до нитки, хотя мог.
Самое забавное, что на самом дне души биотехнолог действительно ощущал нечто вроде благодарности – остатки ответственности и единения Маркуса всё же притормозили в пароксизме трусости и алчности.
− Перейдём к другим жертвам, − заговорил Второй Консул. – Жертвы среди гражданского населения значительны, но процентное соотношение их к числу просто напуганных смехотворен. Те, кто был ранен, восстановятся полностью, до ста процентов, не будем перестраховываться в предполагаемом количестве людских потерь, не зря же у нас известная на всю ойкумену медицина. Полагаю, не возникнет возражений выделить средства на полную оплату лечения пострадавших из госказны? – Рауль обвёл взглядом десяток консулов. – Что касается эвтаназии Первого Консула – она, во-первых, не поддержана Юпитер, утвердившей план лечения и реабилитации Ясона Минка, и не изменявшей этого плана до текущей минуты, а во-вторых, клонирование Первого Консула не только обойдется гораздо дороже, нежели лечение, не только займёт больше времени, когда мы будем без главы исполнительной власти – несколько месяцев против двух недель максимум, ибо сейчас все инкубаторы элиты выведены из строя, немногие выжившие клоны необратимо дефективны, вот им эвтаназия показана.
Рауль умолк на несколько секунд, дал братьям уяснить новизну и трагизм ситуации, а потом сказал мягко:
− Временно мы никого не сможем восстановить, господа. Бессмертие дзинкотаев приостановлено. Поэтому… я очень прошу вас беречь себя и друг друга. Не хотелось бы терять ещё кого-то.
Еще несколько секунд молчания, и Ам всё-таки сказал о том, что не входило в сферу его компетенции:
− Думаю, якобы пета Маркуса следует отыскать в самое ближайшее время, после поимки провести лёгкую нейрокоррекцию – и можно будет заняться судьбой потерявшегося по собственной глупости туриста, что отнюдь не повлечёт обвинения в торговле людьми.

Это утро было похоже на сотни и сотни таких же – после работы в Парфии Аиша приезжал в Эос на заседание Синдиката, с очередным развернутым отчетом о состоянии дел в Танагуре. Никогда не спящий город, как и Мидас. Но разгульный пригород не спал ради развлечений, а Танагура работала, производя миллионы товаров, основу благополучия Амой.  Аиша был создан для этого города, он вообще умел быть идеальной частью формулы – формулы Юпитер, формулы Танагуры. Он не любил спать, благо, организм блонди мог долго обходиться без сна, а может, только он был сделан таким – отдыхал, общаясь с Юпитер; восстанавливал силы за несколько минут; всегда удивлялся, зачем в Эос так много спален, словно дзиноктаи с самого начала приучались играть в людей; в конце концов, Амой производила множество разнообразных стимуляторов, запрещенных Федерацией и исправно Федерацией же потребляемых. Люди, и правда, быстро истощались при их приеме, но блонди – совершенно иное дело, да и жила каждая версия бессмертного дзинкотая недолго – слишком небольшой срок, чтобы беречь телесную оболочку.
Аиша еще раз просмотрел свой отчет по Танагуре, все было, как всегда – предельно прозрачно, четко, исчерпывающе. Но что-то беспокоило, царапало, что-то было неправильное в его собственных привычных действиях. Однажды он был с официальным визитом на Накте – технически отсталой планете, и видел аварию на дороге. Примитивный автомобиль перевернулся, стукнувшись об отбойник автострады, и свалился в кювет. Дикая, архаичная техника, удивительно небезопасная. Аишу тогда неприятно поразило, что колеса этого автомобиля продолжали вращаться. Символ бессмысленного движения – дымящийся перевернутый автомобиль, и его вращающиеся колеса. Сейчас Аиша сам себя чувствовал таким колесом – машина перевернулась, а колесо крутится, крутится, потому что больше ничего не умеет.
Он посмотрел в окно, на рассветную Танагуру. Сегодняшняя ночь для всех блонди должна была быть тяжелой. Они все, так или иначе, были связаны с Юпитер, и не могли не почувствовать, что ее больше нет с ними. Все изменилось, и сегодняшний Совет – их первая попытка выбрать новый путь и новые цели, уже без ее руководства. «Это жестокий эксперимент, мама», - подумал Аиша.
Он принял ванну, как всегда, Тома причесал его волосы и с поклоном подал сьют, тоже как всегда. Аиша малодушно захотел пропустить Совет, и поехать в Парфию, спрятаться от изменений в повседневной работе, но это было невозможно. Им руководил  Долг Главы администрации Танагуры, или привычка, или неумение поступить иначе. Он покинул свои апартаменты и отправился к лифту – безупречный блонди, неизменно собранный живой механизм, эффективный на сто процентов.
Дорога до Башни Юпитер показалась слишком короткой, Аише потребовалась минута после остановки, чтобы собраться и открыть дверь кара. Впервые в жизни он не хотел входить в башню Матери, потому что боялся тишины внутри, боялся ощутимого отсутствия Юпитер.
Аиша подключился к информационной системе Башни, как только переступил ее порог. Миллионы и миллиарды каналов исправно поставляли данные с камер слежения, сканеров, компьютеров… Юпитер их не слышала, блокировка была полной. Аиша искал, отчаянно и мучительно, хотя бы один исходящий сигнал, ниточку, оставленную для него, но эксперимент Матери был чистым – никакой связи, никакого контроля.
Подопытный блонди ломается, Мама.
В Зале совещаний Аиша пристально вглядывался в лица собратьев, желая понять, как на них сказался уход Юпитер, отмечая мелочи – нервное постукивание пальцами по столу, или опущенный взгляд, или, наоборот, подчеркнутое спокойствие. А может, так было всегда, но он не обращал внимания.
Вопросы, поставленные перед Аишей Зильбером, были просты и очевидны, осталось лишь подобрать наиболее успокоительные слова, чтобы рассказать Синдикату о решении Юпитер временно дать им самостоятельность.
Начал говорить Маркус, и Аиша недовольно поднял бровь, что выражало крайнюю степень возмущения. Никто и никогда не смел ставить под сомнения эффективность работы ЕГО Танагуры, а Джейд практически обвинял в том, что экономика и промышленность Амой в глубоком кризисе. Это было настолько абсурдно, что походило на шутку. Но потом Аиша понял… Даже подбор слов был для Маркуса нетипичным – все вы уже мертвы, гибель, крах…
Тебе стало страшно, Маркус? Сегодня ночью или вчера вечером, вдруг стало невыносимо, нестерпимо страшно? Возможно, ты даже не понимаешь, от чего пытаешься бежать – от Ее отсутствия и молчания. Да, на других планетах Юпитер тоже нет, но там это не будет так пугать.
Аиша посочувствовал собрату настолько, насколько вообще был способен.
Там, куда ты бежишь, Маркус, будет так же пусто. Если ты хочешь спрятаться от этого, у тебя не получится.
А возможно, он ошибся и Маркус оказался наиболее самостоятельным из всех них, не связанным ни с Матерью, ни с Амой.
К докладу приступил Рауль.  Аиша незаинтересованно выслушал часть о состоянии здоровья пострадавших граждан. Люди, занятые на производствах в Танагуре, в момент взрыва находились на рабочих местах, то есть, были в безопасности, остальное население Мидаса и, в особенности, Кереса, интересовало его мало. Позиция Рауля в отношении Минка Аишу расстроила, хоть и  не удивила. Эта утилизация Первого Консула была бы четвертой на памяти Аиши, и Рауль каждый раз демонстрировал свое особое отношение к версиям Ясона. Решение об утилизации всегда принимала Мать, сейчас Рауль пользовался ее молчанием, чтобы утилизации избежать. Этого Аиша не мог понять, так как считал замену поврежденного носителя и матрицы – подлинным бессмертием и благом для каждого дзинкотая.
Рауль закончил речь, слово взял Хайне Салас. Именно его выступления Аиша ждал с особым нетерпением. Главком был единственным из блонди, практически не зависевшим от Юпитер, значит, ее уход на него не должен был оказать никакого влияния. И Аиша не ошибся, Хайне был блистателен и неотразим, как флагманский крейсер. Розен с удовлетворением отметил про себя, что хотя бы проблема управления Синдикатом до возращения Первого решена.

- Маркус рассказал нам много интересного, - сказал Аиша с легкой улыбкой, - пожалуй, его назначение было ошибкой. Его надо было направить в помощь Леону, на развитие культуры Мидаса. Так как эта культура по большей части сексуальная, Маркус мог бы принести большую пользу. Масштабы кризиса на Амой он несколько преувеличил.

Аиша сделал приглашающий жест, предлагая Синдикату ознакомиться с его отчетом. Над столом развернулись экраны с графиками поставок продукции, динамики производств и запуска новых предприятий. Аиша дал Синдикату пятнадцать секунд на изучение информации, учитывая скорость работы мозга блонди, этого было вполне достаточно, и продолжил:

- Так как Танагура имеет автономные системы жизнеобеспечения, взрыв в Дана-Бан не оказал на нее никакого влияния, если не считать затяжного дождя над Парфией, но этого мало для возникновения кризиса. Танагура прекратит эффективную работу, только если будет полностью уничтожена. Уверяю вас, сделать это тоже очень непросто, - Аиша умолк, давая понять, что ответ на первый вопрос он считает законченным, - Все мы, так или иначе, почувствовали, что Юпитер больше не вмешивается в управление планетой, - продолжал он, - Но это не означает, что она предоставила нас самим себе, покинула Амой. Если угодно, это трудный тест для нас – способны ли мы самостоятельно исполнять свой долг, как это положено дзинкотаям. Тест уже выдержали не все. Но Юпитер доверяет нам, потому и пошла на этот эксперимент, и наша задача – не обмануть ее доверие. Ее молчание тревожит и может напугать, мы видели, что сделалось с Маркусом, и это тоже испытание на прочность. Каждый из нас знает, что он должен делать, и каждый знает, что должны делать мы все вместе, как единый Синдикат - наши задачи не изменились. Юпитер вернется, когда посчитает эксперимент успешно завершенным. Или раньше, если мы не справимся. Надеюсь, этого не случится и мы не разочаруем Мать, - убедительный и уверенный в себе Аиша произносил слова, и были они правдивы. Только он сам не верил, что Юпитер интересует их верность долгу и способность управлять – ее интересует сам эксперимент, как бы он не закончился. И это превращает Синдикат в те самые колеса, отчаянно вращающиеся в воздухе. Но Глава Танагуры никогда не сомневался в решениях Юпитер и никогда не лгал, значит, и сейчас ни у кого не должно возникнуть сомнений в его словах.

- Зильберт, в Башне Матушки должны быть резервные капсулы с носителями для матрицы Первого Консула. Найти их и убедиться в сохранности – дело пятнадцати минут. Я займусь этим сразу по окончании Совета. И тогда вопрос о восстановлении или обновлении Первого Консула нужно будет поставить снова. Решение об утилизации дефектной версии Ясона всегда принимала Мать, теперь нам придется взять эту функцию на себя.

Так уже было, Рауль, ты же помнишь. И каждый раз ты борешься за сохранение дефектной версии Минка, и каждый раз он возвращается точно таким же, каким был, со всеми плюсами и минусами и все начинается снова – блестящий взлет и стремительное выгорание.

- В любом случае, возвращение Ясона случится не сегодня, - подытожил Аиша, - нам следует выбрать временно исполняющего обязанности Первого Консула Синдиката. Я отдаю свой голос за Хайне Саласа.

Аиша откинулся на спинку кресла, давая понять, что сказал все, что хотел.

Онемев, Леон смотрел на Джейда. В голове Клэра не мог уложиться факт такого чудовищного предательства. Даже не беря в расчет Синдикат, как Маркус мог так поступить с ним, Леоном... После всего, что между ними было... Может, это и было запрещено, но, Юпитер...
Зачем тогда все было начинать, если ты заранее знал, что улетишь. Или это внезапный демарш? Ох, Маркус...
О чем это я? Леон, возьми себя в руки. Думать об этом будешь потом.
А утро так хорошо начиналось... С кровати в собственных апартаментах, а не с офисного дивана, бесспорно, удобного, но все-таки дивана. С душа и неторопливого завтрака. Единственный, в череде бесконечных рабочих дней выходной, объявление о сборе - и день полетел кувырком.
Уже в каре, отправляясь в башню Юпитер, Леон заново перебрал в голове отчет, основной идеей которого было - "В Танагуре все спокойно".
На входе в зал Клэр улыбался собратьям. Был рад видеть всех. Опустил ресницы, кивая Маркусу, чуть улыбаясь.
Кто же мог предположить...
Юпитер, ну вернись только! Я тебе устроюю!..
Встряхнув головой, Клэр вынырнул из оцепенения.
Не стоит давать повода для беспокойства нашему доблестному нейрокорректору, - Леон вовсе не стремился в, несомненно, удобное кресло в вотчине Рауля.
Переведя взгляд на умолкшего Хьюберта заговорил:
- Волнение граждан, благодаря грамотной просветительской работе, устранено, все спокойно. Локальные беспорядки имеют место быть, но думаю их скоро подавят.
Ясон рассматривал идею сноса Дана-Бан, и, собственно, поэтому он там и оказался, проводил осмотр на предмет сноса этого небезопасного и уродливого комплекса, когда группа монгрелов совершила террористический акт против первого консула путем подрыва Дана-Бан. В результате Минк был серьезно ранен, но, как удалось выяснить, у него нет ни одного ранения несовместимого с жизнью, и скоро он вернется в строй.
Монгрелы - террористы задержаны и дают признательные показания.
Прекрасное лицо Клэра осветила зверская улыбка:
- Они получат заслуженное наказание, уверен. В общем и целом, ситуация стабильна и даже вполне неплоха. Для такой сложной, - вздохнул, уточняя, Леон.
Потом он перевел взгляд на полумертвого от усталости Рауля и возразил Бома:
- Не думаю, что Рауль горит желанием вступить в должность исполняющего обязанности главы Синдиката. Минка это не спасет, а Рауля сломает окончательно. Рауль не коректировался дольше всех, при этом он профессионально самый чуткий в плане эмоций, и самый идеальный в плане их подавления. На него навалятся еще дополнительные сверх-нагрузки, угадайте с трех раз, что будет? Нельзя. Ему - нельзя. Это прямой путь к утилизации. Поэтому поддерживаю кандидатуру Хайне Саласа. На этом у меня все.

Есть в его мире незыблемая, непоколебимая твердыня, и имя ей - Танагура. Что бы где ни взлетело на воздух, кто бы ни пострадал от оного - физически ли, психологически ли, но Танагура будет функционировать, как ей должно. Не переживайте, господа блонди, в Танагуре все спокойно, и так же спокойно и мягко улыбается правящей ею Розен. И ничто не покорит эту цитадель и не сломит ее правителя, даже внезапное решение Юпитер оставить детище и детей своих без присмотра.
Хайне сам удивился тому, как равнодушно воспринял новость о том, что Мать более не будет вмешиваться в его жизнь. Наверное, потому, что в отличие от того же Розена, не любил Ее столь глубоко, а в отличие от Минка, не был Ею столь любим. Она никогда не говорила с ним, и каждое его подключение было исключительно по долгу службы и согласно регламенту. Когда-то, он еще помнил это, Хайне немного завидовал этим двоим, примерно так же, как в нормальных семьях завидуют старшие родительской любви, направленной на младших. Иногда Салас задумывался, не усугубило ли эту зависть его стремление выйти за пределы, которое ему старательно прикручивали, словно фителек горелки. Или же наоборот - стремление это выросло из зависти, которую никак не удавалось изжить. Он не помнил. В любом случае, оставаться наедине с собой, без чуткого и мудрого взгляда извне и изнутри одновременно Хайне было не привыкать. А вот задуматься о том, как к этому известию отнесутся другие - стоило. Более всего Салас не любил непредсказуемости, а оную и предлагалось сейчас хлебать полной ложкой.
Маска беспристрастности и отстраненности, которую Салас старательно держал, вынужденно общаясь со своими собратьями, заметно надкололась, являя внимательному наблюдателю слегка округлившиеся от удивления глаза и поплывшую линию подбородка – к чести адмирала флота, вознамерившуюся отвалится челюсть Хайне поймал на полпути к столешнице.
«За что?» - мысль эта крутилась в голове, вытесняя все остальные. – «Что ж я тебе такого сделал, Розен? Какую мозоль по незнанию оттоптал, в каком месте дорожку-то перешел?»
- …космических баз не хватит для того, чтобы даже дать отпор…
«Конечно, не хватит! У нас их всего одна и та не достроена».
Салас сморгнул, прерывая археологические изыскания в своей памяти на предмет того, за что Шестой может иметь на него зуб, и перевел взгляд на Бома. Из всего Синдиката Восьмой был наиболее близок и понятен ему. До тех пор пока дело не касалось Кереса. Хайне искренне не мог понять, чем проживающие в заброшенных и отрезанных районах монгрелы вызывают у собрата такую искреннею, нутряную неприязнь. Он списывал это на то, что Бома, в отличие от него, приходилось, так или иначе, иметь с ними дела. Но если для неприязни к мингрелам у Хьюберта и могли быть какие-то основания, то всплеск негатива в сторону Минка удивил Хайне не меньше, чем предложение Аиши поставить его во главе предварительно обезглавненного Синдиката.
Минк был ему симпатичен. Настолько, насколько позволялось блонди испытывать подобные чувства. Ясон был единственным, кто мог втянуть Хайне в по-настоящему жаркий спор. Причем не обязательно касаемый его флота. И про себя он всегда поддерживал желание Рауля уберечь Первого от очередной коррекции. Просто потому что после коррекции Минк был невыносим и скушен до зубовного скрежета.
Салас перевел взгляд на Ама и еле удержался от того, чтобы не вжаться глубже в кресло. На Рауля было больно смотреть. Хайне впервые в полной мере прочувствовал это книжное выражение. И впервые на его памяти Второй был настолько, до полной своей беззащитности, эмоционально закрыт. Напряженный, натянутый как стальной трос докового крепления, застывшей на пределе своих возможностей, он всеми силами удерживался на каком-то одному ему видимом краю.
«Что же ты делаешь, Леон! Почему не видишь, что слова твои, пусть и правильные, не помогают, а лишь толкают в спину. А ты, Зильберт. Ты же самый тонкочувствующий из нас. Так почему не остановишь это? Почему никто не видит - ему же больно!»
Промелькнула мысль о том, что он готов взять на себя обязанности Минка. Лишь бы только не видеть этих застывших, до тошноты спокойных зеленых глаз на бледном лице. И еще один кусочек отвалился от его маски, побуждая подняться на ноги. Говорить вне своего порядка очереди было некрасиво, но оставить Ама один на один с его никому не видимой ношей было бы уже предательством. А их и так слишком мало, чтобы еще предавать друг друга. Забавно – такая простая мысль, а другим в голову, видимо, не приходит. Может, это космос научил его этому?
- Погоди, Зильберт. Ты слишком уж торопишься. - Хайне встал и обвел взглядом собравшихся. – Зачем искать нового главу Синдиката, когда у нас в наличие имеется вполне себе работоспособный старый. Насколько мне известно, Минк лишился ног, а не головы. Всего лишь! Если наша передовая медицина не в состоянии решить проблему пары нижних конечностей для элита, то я могу лично отвезти его на Иден-Прайм. Там ему за неделю подберут и приживят биопротезы, что лучше родных будут. – Он замолчал, поглаживая столешницу кончиками пальцев – та была прохладной и помогала лучше собираться с мыслями. – Предложение о моем назначении даже не рассматривается, Розен, ты уж прости. Я совершенно не компетентен в любых вопросах вне моей юрисдикции. И никто из нас не компетентен. Помимо Минка, который изначально был создан для этой работы. И пока я не увижу фактов подтверждающих его недееспособность и непригодность для своей роли, я не соглашусь с его окончательной утилизацией. Конкретных фактов, а не пространных рассуждений о неисправимых дефектах линии Минков в целом. И не касающихся его личной жизни. Я уже озвучивал свою позицию, но мне не сложно повторится: мне нет дела, кого он там завел себе в пэты и по каким причинам, пока он выполняет свои обязанности. Я готов признать, что могу не видеть всей картины в целом. Так откройте мне глаза, прошу вас. И Зильберт, я не вижу причин менять установленный ранее протокол – или решения принимаются единогласно, или не принимаются вовсе.

Возможно ли такое, чтобы кошка, пускай даже большая и дикая, устроилась без удобства? Совершенно невозможно. Вот и двенадцатый консул напрочь проигнорировал официальную обстановку совещания, как собственно делал это всегда, с комфортом привалился к спинке кресла, подпёр подбородок кулаком и закинул ногу на ногу. Проблемы проблемами, но зачем же отказывать себе в простых удовольствиях? Ничто не могло убить это стремление: ни внезапная сиротливая тишина в голове, ни гора дел, наваливающаяся всё больше в течение вот уже девяти дней, ни усталость. Хотя возможно последние две очень поспособствовали тому, чтобы на первую попросту не хватало внимания?
  Сказать, что Уоллес занят, было мало. Он зашивался. После взрыва в Дана-Бан он рыл, как бурильная установка. И даже больше. Работай техника с таким же остервенением, как этот блонди, она просверливала бы планеты насквозь в течение пары суток. Но глава разведки всё равно оставался недоволен. Он прекрасно видел те нити чужой воли, что уходили в темноту от взрыва и Гая, но никак не мог нащупать направление их движения, а тем более не понимал, куда они уходят. В том, кто претворил в жизнь красивый план по уничтожению Первого Консула, не было сомнений. Но Гай был всего лишь безвольным исполнителем, на чьём чувстве ревности умело сыграл опытный кукловод. Откуда обыкновенный монгрел взял необходимые средства на покупку боеприпасов, кто помог ему правильно заминировать столь крупный объект, кто знал, чем можно заманить туда Ясона? На эти вопросы у разведки пока не было ответов. Однако не подвергалось сомнению то, что они очень не понравятся Синдикату.
  В курсе всех деликатных моментов личной жизни элитаров были только сами элитары. Граждане и, соответственно, шпионы любой породы, затесавшиеся в Мидасе, не могли об этом знать. Но всё же узнали. Вывод напрашивался очевидный: кто-то из дзинкотаев слил информацию на сторону или даже оказался замешан в подготовке покушения. И это было очень, очень плохо. Чтобы прояснить ситуацию, всему департаменту Уоллеса придётся работать тщательнее и осторожнее, чем обычно, потому что творения Юпитер – это не дефективные федералы, любой из Эос вычислит повышенное внимание спецслужбы к себе любимому на раз-два.
  Был, конечно, ещё один вариант, согласно которому неизвестному шпиону внезапно повезло так, как везёт раз в тысячелетие: он оказался в нужном месте в нужное время, а именно в компании Гая и Рики, которые по скудости мышления всю конфиденциальную информацию о Минке выложили постороннему. Это было маловероятно, но всё же могло оказаться возможным, потому ребята Уоллеса уже чесали всех монгрелов, выискивая любой, даже самый слабый след. Хотя блонди не очень верил в то, что это правильный путь, и первая версия казалась ему вернее.
  Испытывал ли он неприязнь к элите, если так легко допускал причастность кого-то из них? Нет, ни в коем случае, но, увы, главная болезнь контрразведчика – это паранойя. Гриффит всегда подозревал всех, кроме Юпитер, себя, Ясона и остальных блонди. Именно так, в порядке уменьшения степени доверия. Всё же полностью положиться на братьев он не мог себя заставить, опасаясь того, что кто-то из них может сказать лишнее другому элитару просто потому, что не подозревает его, как это делает Уоллес. Так что предоставлять на совещании свой отчёт о проделанной в этой области работе Двенадцатый консул не намеревался. Даже давние и верные помощники каждого из присутствующих здесь не должны узнать о расследовании Уоллеса.
  «Прости, мама», - по привычке подумал он, не меняя отстранённого выражения лица, пока внимательно слушал всё, что произносилось в зале. Подумал и спохватился, но усилием воли заставил себя вновь сосредоточиться на чужих словах. Как существо сугубо практичное, он предпочитал сначала решать те проблемы, что успели серьёзно взять за горло, оставляя на потом те, что были не столь остры. Молчание Юпитер имело по этой шкале позицию наименьшей важности. Тем более что вопросы внутренней и внешней политики Амой блонди ещё могли решить, а вот воздействовать на свою кибернетическую богиню уже нет. Из чего следует, что физические и умственные ресурсы лучше бросить на решение посильных задач.
  В ответ на выходку Маркуса глава разведки лишь тонко улыбнулся, спрятав улыбку в ладони. Если Девятый Консул надеялся, что до этого эффектного выступления никто не догадывался о его предстоящем манёвре, то это вызывало у его младшего брата только разочарование пополам с облегчением: от столь неудачных экземпляров лучше избавляться, и хорошо, что Джейд устранился сам, не повесив на оставшихся ещё и проблему собственного перепрограммирования. А Гриффит был даже осведомлён, куда собрался беглец… Ведь то, что глава разведки редко покидает свою планету, ещё не значит, что он не в курсе, какой цвет трусов у председателя Совета Федерации любимый.
  В общем, отчёты от всех присутствующих и удалившихся Уоллес выслушал внимательнейшим образом. Кое о чём он уже знал заранее по долгу службы, кое-что тщательо запомнил и обдумал, собирая в голове общую картину происходящего. Да, как разведчик он умел это не многим хуже, чем пострадавший Ясон, а просчитывать все возможности на несколько шагов вперёд, может быть, даже на уровне с ним. И собрав ту самую картину, просчитав возможности, дзинкотай решил, что пора вмешиваться.
  - Позвольте мне взять слово, господа Консулы, - прокатился по залу совещаний его глубокий голос. Вставать или принимать более собранную позу для произнесения речи он не счёл необходимым. Какая разница, в каких декорациях будет подана информация для тех, кто умеет обрабатывать её в любом виде? – Вопросы о ликвидации последствий взрыва, улаживании ситуации с инопланетным принцем и, как следствие, возможным конфликтом с Федерацией считаю текущими, варианты их решения уже были представлены, и остаётся только следовать намеченным планам, чтобы благополучно их разрешить. Здесь более обсуждать нечего. – тем более, что проверка департаментом Уоллеса того самого потеряшки уже давно была проведена: это не являлось провокацией или работой иностранных разведок, а всего лишь нелепой случайностью. Юноша найдётся, пройдёт нейрокоррекцию – и все останутся счастливы.
  - Я же считаю необходимым внести свои предложения по спорным моментам, - продолжил блонди, обводя равнодушным взглядом братьев. То, что он собирался предложить, должно было бы вызвать шквал эмоций у всех, и у него самого в первую очередь, однако логический и рациональный ум не видел никакого иного выхода. А раз тот был единственным, но при этом вполне жизнеспособным, следует не тратить силы на душевные метания и сомнения, а приложить их для разрешения кризиса. Это будет куда полезнее для Амой.
  - Утилизация Ясона не представляется возможной. Рауль прав: мы не можем остаться без того, кто был создан Первым Консулом. Никто из нас не в состоянии заменить его на длительный срок. Так что лучшим вариантом будет реабилитировать Минка и… - Гриффит уже почти готов был выпалить «заставить его разгребать весь тот шлак, в который он втянул планету», но сдержался: - предоставить ему, профессиональному управленцу, разбираться со всеми новыми и старыми проблемами. Это раз.
  На время отсутствия Ясона его пост согласен занять я. Добровольно.
  Слова упали в стерильную тишину. Отдавал ли Уоллес отчёт своим словам? О да, полный. И так же полно он осознавал, на что подписывается, но во-первых, никто более не горит желанием взвалить на себя такую ношу – элитар отлично читал это по лицам братьев, - а во-вторых:
  - Опять же соглашусь со Вторым Консулом: по долгу службы я выполняю сходные функции и имею представление о предстоящей работе.
  Конечно, это значит, что нагрузка увеличится примерно втрое против нынешнего, но две недели продержаться в подобном темпе, не отвлекаясь ещё и от своих обязанностей, Глава разведки сможет: молодое тело, его сверхвыносливость и навык отдыхать без ущерба для здоровья и работы помогут в этом. Да, он в очередной раз бросался грудью на амбразуру, но должен же сделать это хоть кто-то?
  - Это было два, - резюмировал Гриффит и наконец перешёл к тому пункту, который остальные примут много тяжелее. – Третье же моё предложение касается перспектив более удалённых. Никто из вас не хочет признаваться себе в этом, но мы не знаем, насколько Юпитер покинула нас. Мы даже не можем предположить, на какой срок остались без её покровительства, - дзинкотай опустил взгляд на стол, лишь этим выдавая, что подобное предложение даже ему даётся нелегко. – Мы должны быть готовыми к худшему, к тому, что это растянется на годы. Если мы будем действовать по наработанной схеме, то не удержим Амой в своих руках и двух лет. Так что исключительная ситуация требует от нас исключительных решений. Нам нужна замена Юпитер, – пауза, допущенная Уоллесом, была достаточной для того, чтобы все присутствующие осмыслили сказанное, но при этом не успели возразить. – Мы, как те самые учёные, что триста пятнадцать лет назад создали её, в начале новой эпохи должны создать новый, более совершенный, чем Ясон Минк, разум. Если в резервных капсулах остались не повреждённые тела, то следует воспользоваться ими, а если нет, то необходимо всё же потратиться на создание нескольких новых, - но предлагаю вначале заменить не Первого Консула, а Второго. Пусть новый нейрокорректор полностью возьмёт на себя функции Рауля, а тот в свою очередь сможет полностью посвятить себя разработкам принципиально нового существа на основе всех имеющихся материалов. Я так думаю, что господин Ам будет в состоянии справиться с задачей создания дзинкотая, способного хотя бы частично (в идеале, конечно, полностью) заменить Юпитер, - Гриффит прямо взглянул в глаза Советника. В его хищном взгляде не было сомнения в том, что это реально. А так же в нём ясно читалась жёсткая уверенность в необходимости предложенного. – Таким образом у нас появится возможность стабилизировать ситуацию в новых условиях, без тотального контроля Юпитер, и получить новый путь для развития.
  Пока Рауль будет заниматься разработками, Ясон Минк продолжит выполнять функции Первого Консула, что позволит оставаться на плаву необходимое время.
  Я всё сказал, - закончил блонди и почти незаметно перевёл дыхание, за время своей речи утомившись скорее морально.

Умолкнувший и снова слушающий следующих ораторов Рауль вдруг поймал себя на мысли, что никогда раньше не видел своих синдикатских коллег в таком бледном виде – буквально. Не только у белокожих вообще Аиши и Гриффита, но даже у признанных здоровяков Саласа и Бомы, которые обычно кровь с молоком, да и только, физиономии казались присыпанными тонкой полупрозрачной пудрой. Сперва, сделав это полуосознанное за более важными размышлениями открытие, главный биотехнолог, понятия не имея, что и сам выглядит примерно так же, мгновенно озаботился – неужели его бледнолицые братья так выглядят из-за скрываемого каждым волнения, беспокойства, опасения? Но уже в следующий миг заметил, что интересной бледностью нынче отличился даже настольный макет Танагуры, а уж его-то в каких-либо чувствованиях заподозрить было трудно. Значит, дело действительно в оттенке света, он, в самом деле, резал глаза, видимо, в освещении зала тоже что-то нарушилось. Неудивительно, хоть башня Юпитер от эпицентра взрыва находилась на приличном, мягко говоря, удалении, в результате катастрофы данабанской пострадала она преизрядно – от самой Юпитер. Со злой иронией нейрокорректор размышлял, что мать городов амойских устроила натуральный сеанс самобичевания – уж больно синеватые сверхмощные разряды, обвивавшие тело игольчатого строения сверху донизу, напоминали безжалостные хлысты. Она сама себя высекла… − про унтерофицерскую вдову г-н Ам не знал, поэтому нечаянная цитата осталась незаконченной.
По мере того, как говорил Уоллес, поначалу обманчиво, как оказалось, обрадовавший Советника здравостью двух первых суждений, лицевые мускулы Рауля задвигались, пусть и минимально. Главный нейрокорректор мог себе такое позволить, в отличие от прочих: тщательно выстроенная и поддерживаемая репутация одного из самых эмоциональных членов Синдиката давала ему право вот так, видимо удивляться, так, что чувства можно было прочесть по выражению лица… отнюдь не каменному, и, если уж и похожему на маску, то на маску удивления – приподнятые брови, округлившиеся глаза, смотревшие вопросительно …нет, с искренним недоумением, разжавшиеся губы, чуть опустившийся подбородок. И вся эта мимическая симфония оказалась обращена к руководителю Департамента разведки и контрразведки, закончившему говорить.
− Что-о?..
В этом чуть растянутом раулевом «о-о» тоже была целая симфония, на сей раз интонационная, в которой внимательный слушатель уловил бы не только изумление и неверие в то, что Второй консул действительно услышал то, что услышал, но и сомнение в том смысле – не перенапрягся ли собрат умом на нервной работе, да не пора ли ему отдохнуть… в уютном нейрокоррекционом креслице перед тем, как занять место в кресле во главе синдикатского стола по левую руку от самого г-на Ама.
Добровольно. Добровольно отдохнуть, в смысле. 
− Гриффит, ты хочешь отправить меня в отпуск? – доброжелательно и с интересом осведомился главный нейрокорректор и биотехнолог. – Что делать мне, если не бездельничать в каком-нибудь далеком от Амои раю под пальмой и в шезлонге, если меня заменит не только собственный научный институт, битком набитый на диво башковитой, пусть и разноволосой, элитой, но еще и дублёр-близнец? Или ты предлагаешь первому Второму, то есть мне, наоборот, засучить рукава и, оправдывая собственное существование, корректировать всех подряд без отдыха и срока, двадцать шесть часов в сутки семь дней в неделю? – Cоветник медово улыбнулся, и тут же улыбку с лица стёр: − Если же говорить серьёзно, то, если Юпитер покинула нас надолго…
Пауза образовалась от того, что Рауль делал очередной глубокий вдох и лихорадочно искал замену монгрельскому выражению «и рагон бы с ней», готовому сорваться с языка. Кое-какие нужные слова, горделивые и сказанные твёрдо, нашлись быстро:
− …нам необходимо научиться жить без неё и её подобий. Уверен, что нам такое вполне по силам. Люди правят планетами без искинов во главе правительств, и ничего, планеты, менее благополучные, чем Амой, не гибнут, а вполне себе процветают.
Революция, о которой столь долго говорил себе Рауль Ам, свершилась. Без борьбы, без войны, малой кровью всего двоих – Ясона и его монгрела, − горько хмыкнул про себя Второй консул, говоря вслух с чуть меньшим недоумением, нежели то, что ещё светилось в зелёных глазах:
− Почему же нам непременно нужен если не бог, то божок, если не кнут, то хлыстик? У нас, что, не хватит разума и самостоятельности, чтобы управлять государством собственными силами, умами всего Синдиката? Да, сейчас мы растеряны, как дети, потерявшие мать, но это не значит, что мы должны вечно цепляться за чью-нибудь юбку. Не пора ли взрослеть, братья?
Взгляд его значительно смягчился, переместившись на Розена. Советник, как ему мнилось, не без оснований полагал, что знает, кто сейчас осиротел самым явным образом.
− Ты немного ошибаешься, Аиша, я именно корректировал эту физическую копию Ясона примерно раз в десять лет. При минимальном износе тел нерационально было отправлять их на утилизацию. Не суть важно, но стоит уточнить. И ещё кое-что… − Рауль растопыренными пальцами отвёл назад пряди с глаз, догадываясь, что «кое-что» грозит обрушить прекрасный жизненный витраж самого верного сына в кучу неряшливого битого стекла, но понимая, что это однажды все равно случится, быть может, с худшими последствиями. – По моему глубокому убеждению, Мать была полностью в курсе последнего увлечения Минка, и ничуть против него не возражала.
Это я, как идиот, изображал озабоченные ужимки и прыжки, − добавил Советник про себя почти с отвращением. Поднявшись вслед, он догнал собрата, протянул руку и погладил бережно кисть Розена.
− Прошу, подожди, Аиша. Если тела действительно там, где ты их обнаружил – за пять минут с ними ничего дурного не случится. А потом пойдём вместе. – Обернувшись ко всем, Второй консул произнёс негромко: − Может быть, мы действительно проголосуем простым большинством голосов по кандидатуре временно исполняющего обязанности?

Отредактировано Рауль Ам (2015-08-10 14:28:43)

Высказавшись, Гриффит словно сбросил всё своё внутреннее напряжение, а потому остальных консулов выслушал очень спокойно, настолько, что даже усилий не пришлось прикладывать к тому, чтобы ни один мускул на лице не дрогнул, не говоря уже обо всех остальных мышцах, то есть обо всём теле. Двенадцатый консул, как и обычно, с удобством занимал своё место и не производил никаких движений. Они были лишними, ему и без них было удобно в этом зале. Интересно, владел ли каждый из собравшихся собой, вообще и сейчас в частности, в той же мере, что и глава Департамента разведки? Или это только его специфика и профессиональная деформация? Когда в душе нет абсолютно никаких чувств и эмоций, когда все устремления и помыслы направлены лишь на одно: на благо Амой. И даже отсутствие привычного чувства, что мать за тобой присматривает, не заставило Уоллеса изменить этому принципу. Да, он боготворил Юпитер, как и все они, как дети боготворят ту, что подарила им жизнь, но он не испытывал перед ней раболепия, он не считал её непогрешимой, истиной в последней инстанции. Он давно (первый раз даже не в этом теле) заметил, что все устремления местной богини начинаются и заканчиваются только одной этой планетой. То, что было запрограммировано в ней более трёхсот лет назад – построить на сырьевой базе модель идеального общества, - не позволяло ей смотреть шире, за пределы одного маленького уголка этой звёздной системы. Но она смогла создать тех, для кого границ и условностей чисто теоретически не существовало, а практически только сама эти самые границы и очерчивала. Однако сейчас вдруг оставила свои творения без собственного тотального – или тоталитарного? – контроля. Не это ли возможность наконец претворить в жизнь то, что продвинет развитие Амой фантастически далеко вперёд, к чему стремится каждый из сыновей Юпитер, имея подобные устремления заложенными на генетическом уровне?
  Интересно, понимает ли остальная дюжина присутствующих, какие перспективы открываются перед ними во время отсутствия их искусственной матери? «Похоже, что нет», - с лёгким сожалением думал Уоллес. Так же его посещали мысли о том, что, быть может, в силу специфики профессии, Юпитер дала ему более независимый и критичный ум, нежели остальным. Верил ли он ей? Несомненно. Была ли эта вера безоговорочной? Вот уж нет. Главный на этой планете разведчик ставил под сомнение всех и вся. Да, её хозяйке он доверял больше, чем себе, но себе, неидеальному творению неидеального искина, всё же не мог довериться полностью. Понимание того, что живое, пусть и усовершенствованное тело, имеет предел прочности и иногда подвержено сбоям, этому не способствовало. Так же как не способствовало слепой вере в ту, что создала это несовершенное тело.
  «Я - параноик, - легко резюмировал блонди, нисколько не шокированный этой мыслью. – Хорошо, что такая особенность психики ещё ни разу не становилась причиной для нейрокоррекции среди элиты», - даже с некоторой смешинкой в мыслях закончил он свои измышления. Так же как закончил выслушивать тех, кто пожелал высказаться. И усмехнулся. Потому что ему действительно было немного смешно. Горького и смешно. Почему бы это не продемонстрировать?
  - Простите меня, господа, - было большое искушение в качестве одного из рычагов манипулирования вместо этого обращения использовать «братья», чтобы лишний раз обозначить серьёзность своих слов… но ведь любой в этом зале прекрасно поймёт суть уловки, отчего она перестанет быть таковой. Тогда стоит ли вообще к ней прибегать? – То, что я хочу сказать, сказать необходимо, пускай ничего подобного до сих пор вслух не произносилось. Может быть, не только вслух, но и в мыслях кем-то из нас с вами, – нет, Уоллес ни в коем случае не намекал и тем более ни на кого не смотрел, чтобы намёка не получилось. - Мы – лишь винтики в мощной и хорошо отлаженной машине под названием Амой. Мы все для неё, этой машины, очень важны: мы обеспечиваем её движение. Но согласитесь, что шестерёнки, гайки и пружины не могут указывать машине направление её движения?
  Смотреть на присутствующих не хотелось, Гриффит и не смотрел. Он скользил взглядом вдоль поверхности огромного стола, что собрал их, и говорил.
- Вы предлагаете, чтобы мы, детальки, заняли место водителя и стали рулить этой, - элитар махнул рукой в сторону макета Танагуры, - политической машиной сообща. Принимая решения большинством голосов, в то время как сейчас мы не можем решить и такого простого вопроса: корректировать одного из нас или утилизировать его. Да, та же Федерация осуществляет управление по простой схеме, а именно, опираясь на мнение большинства. А рассказать вам, господа консулы, в подробностях, как это у них происходит на самом деле? Не так, как выставляется на всеобщее обозрение и пропагандируется, а как работает в действительности. В силу специфики своей работы, эту схему я знаю до мелочей, а вот вы, вероятно, не интересовались этим ранее за ненадобностью.
  Не буду растекаться мыслью по древу, а расскажу кратко: всё же не это основная цель нашего совещания. Итак, все решения в Федерации принимаются исключительно на Пандаури. Члены совета, что принадлежат этой планете, диктуют всем остальным, как они должны голосовать, чтобы остаться в этом самом совете. Те, кто оказываются против, просто отстраняются от власти, от возможности что-то изменить для своих сограждан и союза в целом. Это аналогично тому, что во время голосования мы будем учитывать интересы, например, МЧС, но совершенно не будем брать в расчёт культуру и СМИ. Те из федералов, которых просто убирают из совета, либо физически устраняются своими же коллегами, чтобы не мешались под ногами, не раздували скандалов и тому подобное, либо оказываются в моей разработке. Это ведь такой благодатный материал для диверсионной работы в Федерации… Обиженный или обделённый чаще всего готов сделать остальным ещё хуже, чем ему сейчас, лишь бы потешить собственное самолюбие.
  Разумеется, я знаю, что никто из нас не опустится до того, что творится там: мы всё же не люди, способны контролировать свои эмоции и чувства. Но так же каждый из нас имеет собственное мнение и представления о том, что будет правильнее. И представьте себе ситуацию, что во время общего голосования чьё-то мнение не учтут. Не со зла, а просто потому, что большинство смотрит в другую сторону и думает о другом. Не разочаруется ли проигнорированный в такой схеме управления? Разочаровавшись, продолжит ли работать в прежнем ритме, полностью отдаваясь своему делу? При Юпитер и Ясоне мы с вами каждый был занят своим делом, мы выкладывались на все сто, потому что знали, что действуем верно и что наша работа востребована и будет принята. Вы готовы к тому, что чьи-то проекты будут отправляться в стол не потому, что планета пока не готова к их претворению, а потому, что кто-то из нас, блонди, к этому не готов?
Пусть мы с вами не люди, но Юпитер создавала нас, опираясь на прошлый опыт человечества, это значит, что и мы с вами не совсем уж чужды тому, что обычно присуще людям. Не хочу, чтобы нечто подобное тому, что происходит у людей, началось и у нас.
  На этих словах Гриффит опять принципиально ни на кого не смотрел. Каждый из них знал за собой свои прегрешения, но текущие обстоятельства не располагали к их разбору и обсмаковыванию.
  - Юпитер строила модель идеального общества, во главе которого поставила не совет, а всё-таки себя, аналитическую машину, которая на ступень выше каждого из нас. Не вижу смысла изменять этой модели, если она себя зарекомендовала намного лучше, чем все прочие, ныне известные. Нам нужен единый управленец, тот, кто будет выше нас.
  Наконец блонди всё же поднял от поверхности стола глаза и бросил на главу Департамента генетического контроля взгляд цепкий и хищный, словно уже сопровождающий указания, достойные Первого консула.
  - Вас же, Рауль, я предлагаю не в отпуск отправить, а взвалить на ваши плечи задачу, с которой в своё время не справились создатели всем нам прекрасно известного компьютера Лямбда-3000. Не думаю, что задание такое уж простое, но в то же время не настолько сложное, что Вы с ним не справились. Для его выполнения потребуются все, я подчёркиваю – все – ресурсы, которыми вы располагаете, что значит, на выполнение основных своих обязанностей времени у вас не будет. Результат необходимо получить в кратчайшие сроки, следовательно, позволить вам рваться на два фронта, не успевая либо там, либо там, невозможно. Но я же прекрасно знаю вас, брат, - тонко, но отнюдь не ласково, а скорее как-то предупреждающе улыбнулся Уоллес, - если не пресечь любые ваши попытки продолжать присматривать за своим Департаментом, вы их просто не оставите. В результате чего заказ всё таки пострадает в качестве, а мы этого себе позволить не можем. Мы нуждаемся в том, на что способны только вы, но чего раньше вам не приходилось создавать.

Отредактировано Гриффит Уоллес (2015-08-21 12:18:05)

Аиша все еще стоял, опираясь на спинку кресла, рассматривая членов Совета. Возможно, Уоллес прав в одном – блонди на самом деле не могут без высшего руководства.
- Как я понял, пока Департамент нейрокоррекции будет строить и программировать новый суперкомпьютер, Департамент промышленности займется нейрокоррекцией,  Департамент разведки будет развивать культуру Мидаса, а Департамент культуры начнет ловить инопланетных шпионов. Если тебе нравится идея единогласного принятия решений, тогда я голосую против твоего предложения, Уоллес, - Аиша покачал головой, - Предлагаю Совету объявить перерыв на двадцать минут, за это время я выясню, существует ли резервное тело для Первого Консула. Тогда мы сможем решить хотя бы один из насущных вопросов.
 
− Ты позволишь ему пройти к Ясону, Аиша? Кстати, я думаю, сейчас уже можно перевести Минка в Кииру, и там довершить начатое.
Аиша поднял брови, изобразил удивление на лице:
- Мне приятно, что тебе понадобилось мое разрешение, Рауль. Ты притащил в Парфию своих мед.андроидов, аппаратуру и персонал, а чуть раньше – и своего пациента, и ни разу не спросил, согласен ли я на это. Конечно, твой заместитель может пройти к Первому Консулу, как это делаете ты и твои подчиненные в течение последних девяти дней.

− А теперь позвольте приступить к своим непосредственным обязанностям. Идём, Аиша?
- Я очень надеюсь, что твои непосредственные обязанности не замедлят с переездом в Кииру из моей Парфии, - заметил Аиша, - Пойдем, Рауль. Я немедленно сообщу Совету о наличии и состоянии тел, - он коротко кивнул собранию и направился к двери.
Аиша был крайне собой недоволен, потому что не смог скрыть раздражения. «Они с ума сошли, - думал он, - Мать нельзя заменить, она создавала себя столетиями, она совершенна. А они уже готовы наскоро сделать какую-то замену. Что с нами случилось?».

Если Аиша в ответ на вопрос раулев сделал глаза большими и круглыми – типа, удивился – то Рауль в ответ на аишину реплику, напротив, прищурился – что и говорить, насмешливо, пусть и уважения не теряя:
− Ну что ты, брат, как ты можешь… Я спрашивал разрешения перед тем, как привезти Ясона, разве ты не помнишь? – чтоб блонди да забыл что-то, тем более Розен? Это Ам, конечно, уел собрата, уел тонко. – А техника там уже была в полной комплектации, в твоей Парфии, − ещё скромнее напомнил он, интонационно выделив местоимение.
В ответ на речь Зильберта он усмешку подавил – ни к чему дразнить гусей сильнее, чем позволяли приличия. Самый порывистый (насколько этот эпитет вообще применим к блонди) член Синдиката, председательствующий сегодня «хозяин ветров» давно уже откровенно скучал – уж его-то эмоции всегда читались без труда – и, по-видимому, был рад-радёшенек распустить всех прочих узников долга и субординации хотя бы временно. Оно и к лучшему – действительно, стоило проветрить слишком мудрые золотые головы, и у Советника, который благоразумно решил отложить на потом труд объяснять для особо одарённых, однако и особо упёртых собратьев полнейшую утопичность идеи втиснуть супермощный, но искусственный интеллект в супермощное, но живое тело, появлялась возможность провернуть то, что откладывать было нельзя. Так что Второй консул только слегка поклонился – сперва Домине, потом всем прочим – и легким шагом вышел из зала совещаний вслед за Розеном. В коридоре, однако, он не только не поспешил его догонять, но напротив, отстал, предварительно спросив своего безупречного брата:
− Аиша, не будешь возражать, если я дам распоряжения двум своим заместителям? Полагаю, нелишним будет, если мой помощник-генетик будет в курсе насчёт местонахождения и состояния тел? На всякий случай. Я вызову его, пусть догонит нас.
Комм биотехнолога послал вызов, и на этаже платин, в одном из покоев, зазвучал сигнал. Недолго он надрывался – примерный платина Бэтс начальника ждать не заставил, и Рауль заговорил в микрофон:
− Тейн, прошу Вас прибыть в Башню Юпитер. Это срочно. Доберётесь до вестибюля, отзвонитесь мне, я скажу, куда Вам ехать дальше. Я жду.
Будто случайно замедляя шаг и сбросив звонок, Ам набрал другой номер, произнося с той же спокойной и ровно-деловитой интонацией:
− Бло? Вы заняты сейчас? Даже если так, бросайте всё, есть срочное дело: вчера отложенная лайт-коррекция вновь потребовалась. Прошу подготовить к ней ...пациента. Первый этап, вторым я займусь сам, полный объём. Берите портативную установку и отправляйтесь в Парфию, пятидесятый этаж, выставочный медцентр, дальше Вас проводят, я предупрежу сотрудников.
И действительно, отключившись, главный нейрокорректор Амой сделал третий звонок – чтобы Фалка пропустили к Первому консулу, не чиня препон и нисколько не медля. Касаясь сенсора отбоя, Рауль даже улыбнулся уголками губ – всё, необратимый шаг сделан, сомневаться уже не в чем: если Юпитер решила просто спровоцировать и  проверить сынов на верность, он проверку провалил, и из башни этой может не выйти.
Пусть. Пусть. – Догоняя Аишу у лифта, Рауль беззаботно тряхнул головой.
Потом панорама Танагуры, видимая сквозь прозрачные стенки антигравитационного подъёмника, уплощалась, снижаясь, проматывалась сверху вниз, коротко-горизонтально разделенная перекрытиями этажей, как старинная киноплёнка – засвеченная, когда лифт опустился на подземные уровни. Ехали долго.