Маленький экран давал чёткую картинку: небольшая комната без окон, будто литая, только с одной дверью. На одном из двух стульев с удобством развалился высокий (по меркам федерации, разумеется) и подтянутый брюнет. Его расслабленный вид и выражение открытой миру наивности в глазах стороннего наблюдателя мог бы натолкнуть на мысль, будто это чудо и не на допросе вовсе, а на каком-нибудь курорте, на лежаке под лучами тёплого солнца, обласканный солёным морским бризом. Но посторонние не только ли не могли наблюдать эту картинку - они даже не знали о существовании господина Лари Грэйвза. И всех прочих его личностей.
  Уоллес давно и упорно охотился на этого прохиндея. Будь эмоциональный фон у элитара пошире, он бы, конечно, подобрал в качестве определения более крепкое словцо, а так пускай останется «прохиндей». Три года в попытках ухватить след удачливого шпиона, два года пристальной слежки за ним; количество работников разведки и полиции, официальных и нештатных, а так же просто агентов и специалистов IT, задействованных во всех операциях по его разработке и поимке, тянуло на численность среднего города; а объём информации, перелопаченной, обработанной и проанализированной за всё это время не только привлечёнными к делу сотрудниками, но и лично Гриффитом, возможно, даже названия пока своего не имеет в системе измерений. Конечно, элитары давно вычислили подосланного федерала, но одно дело подозревать, а другое – иметь неопровержимые доказательства. Ждать, пока агент проколется сам, глупо сверх меры, потому контрразведка Амои не один год вела операцию по его выявлению, и поставить жирную точку в этой истории блонди не мог доверить больше никому, кроме себя.
  Дзинкотай свернул экран, на который были выведены данные с камер допросной, и очень тихо вошёл в неё, наконец перестав стоять без движения под дверью. Взгляд скользнул по фигуре, изученной ранее виртуально, а в памяти уже активизировалась вся информация, которая была у главы разведки Амои на этого красавчика. Да, тот искренне считал себя таковым – это давно было подмечено аналитиками, это же сейчас ясно видел Уоллес, будто нужные данные были написаны на наглом федерале крупным шрифтом. Хотя сам блонди, спроси кто его мнение, сказал бы, что любой его пет гораздо приятнее на мордашку, а уж об элитарах и речи не стоит вести. Однако предмет излишней самоуверенности - это отличная ниточка, за которую куклу можно дёргать, заставляя её делать то, что надо тебе. Так что пусть Тим Дэниелс, каковым он родился и был записан в своём первом документе, и дальше остаётся в счастливом неведении. Чем дольше, тем лучше – и Уоллес об этом позаботится.
  Вошедший, представший взору задержанного Лари Грэйвза, чуть замешкавшись, замер на пороге, но почти сразу же двинулся к столу с мягкой грацией большого хищника. Взгляд жёлтых глаз изучал внимательно, но со странным выражением, которое наблюдатель должен был охарактеризовать недвусмысленно, и не отрывался от мягких черт лица инопланетчика с самого начала допроса. Да и тема-то была какая-то несерьёзная, якобы господина Грэйвза видели в компании одного гражданина, заинтересовавшего силовые структуры. Прямо сказано не было, но по наводящим вопросам опытный разведчик должен был понять, что речь идёт об активном революционере. Так же ему должно быть понятно, что для Танагуры это больное место. Ему и было, с удовлетворением констатировал для себя Гриффит, мельком отмечая, что уважаемый господин даже не привирает и старательно вспоминает всё, что может, не гнушаясь несколько красоваться под откровенно «пожирающим»взглядом допрашивающего.
  На втором часу допроса, когда разговор по цепочке якобы случайных знакомств федерала подобрался к одному невзрачному сотруднику казино, дзинкотай уже ненавязчиво расхаживал по комнате, с каждым кругом задерживаясь за спиной брюнета всё дольше. К этому моменту тот успел расслабиться, уверившись в мысли, что на него у Амои ничего нет, а очаровательно улыбающийся блонди давно забыл о сути дела. Возможно, обычный человек не заметил бы этих изменений в настроении опытного шпиона, но напружинившийся, как хищник перед последним для добычи броском, элитар считывал с его интонаций, мимики, движений и построения фраз эту информацию как с написанного.
  Когда наконец кульминационный момент в сценарии допроса был достигнут, Уоллес вдруг положил ладони на плечи задержанного – тот даже не вздрогнул, давно к этому готовый - и интимно прошептал ему на самое ухо, стоя за спиной:
  - У меня тут есть кое-что… - протянув руку к столу, он развернул экран комма, чтобы было лучше видно сидящему, и запустил видео. На изображении ясно различимый и слышимый добропорядочный Лари Грэйвз пытался успокоить того самого сотрудника казино, с истеричными нотками в голосе недвусмысленно намекающего, что подсунуть специально обученного пета одному из известных в федерации ониксов не получится. Тело под ладонью дзинкотая, до того расслабленное, на мгновение закаменело. Но давать шпиону время на раздумья у главы разведки намерения не было, и он продолжил всё так же шептать на ухо своей пойманной добыче: - Я уже давно раскусил и поймал его, хотя вы этого и не заметили. А он помог мне поймать тебя с неопровержимыми доказательствами. Ты слишком расслабился, Тим, посчитав себя непогрешимым… Или ты уже привык к имени Джулиан? – не отнимая губ от чужого уха, откровенно мурлыкнул Гриффит. Чувство, что он испытывал сейчас, когда ловушка захлопнула в своём чреве такого крупного зверя, было сходно с мощнейшим приступом эйфории. Кто бы что ни говорил, но ни один из всех доступных разумным существам видов плотских утех не сравнится с этим ощущением.