Из бассейна
Короткий переход по коридорам Кииры до лифта много времени не занял – помещения для высокопоставленных постояльцев генетической лаборатории находились на верхних этажах научного центра.
Идя к подъемнику, корректор замолчал на некоторое время, продумывая лучший способ размещения для принца, и только когда кабина мягко утопила перед ними передние дверные створки в боковых панелях, спохватился, что лейр наверняка впервые видит нечто подобное, и с доброжелательной улыбкой обернулся к нему, заговорив тихо и спокойно:
- Принц Зейдар, это… механизм, предназначенный для того, чтобы подняться на верхние этажи здания, где располагаются жилые помещения. Прошу Вас, не беспокойтесь, мы пользуемся такими по нескольку десятков раз на дню.
Фалк вошел в лифт первым, еще раз жестом пригласив лейра следовать за собой.
Принц держался молодцом – если у него и бродили в душе какие-то сомнения или страхи, то он старался их абсолютно не показывать, пока кабина двигалась наверх.
Двери так же мягко отошли в стороны, открывая им путь в небольшой холл, устланный пушистым ковром, совершенно заглушавшим шаги и подсвеченный мягким, приятным для глаз светом утопленных в стенах светильников. Бло свернул в правый коридор и остановился перед дверью с номером VIP1, которую тут же предупредительно распахнул Рон.
- Прошу Вас, принц, - корректор шагнул внутрь приятной комнаты, где было всё необходимое, - здесь Вы сможете отдохнуть день-два, пока решается вопрос о Вашем возвращении на родную планету. Я, к сожалению, вынужден буду временно покинуть Вас на пару дней, утром я улетаю по делам. Но я оставлю Вам своего слугу, чтобы Вы не чувствовали себя совершенно покинутым в незнакомом мире, - Бло указал на фурнитура, который, услышав распоряжение хозяина, поклонился лейру.
- Его зовут Рон, он немногословен, но весьма предупредителен и отлично умеет решать бытовые проблемы. Если у Вас, Зейдар, возникнут какие-либо вопросы или Вам что-то понадобится – сразу зовите его. Он будет располагаться в небольшой комнате рядом с этим помещением и вызвать его можно в любое время, нажав вот эту кнопку, - Фалк указал на яркий глазок на стенной панели недалеко от входа, потом сделал шаг в сторону, открывая еще одну дверь, - Ванная комната здесь тоже имеется, но если Вам, принц, необходимо будет поплавать в бассейне, а я к этому времени не вернусь, то Рон знает, как сделать так, чтобы Вас не беспокоили. Кстати, он же позаботится и о Вашем ужине, наверняка Вы уже проголодались, - корректор улыбнулся, - только объясните ему, чем Вы предпочитаете питаться. А сейчас я должен удалиться и прошу меня простить – вылет назначен на ранний час.
Фалк еще раз окинул взглядом ладную фигуру принца и доброжелательно улыбнулся – кто знает, застанет ли он еще лейра на Амой после возвращения с Элпис? По крайней мере, у него теперь есть, что вспомнить об этой загадочной расе.
- Благодарю Вас, принц, за прекрасное время, проведенное в бассейне, - Бло легко поклонился Зейдару, - и не волнуйтесь, Ваш вопрос обязательно будет решен. Всего Вам хорошего.
Корректор развернулся и покинул комнату. Он не любил долгих прощаний, да и смысла в них не было никакого. Образ загадочного, своенравного, но, тем не менее, очень умного лейра навсегда останется в его идеальной памяти.
Дорогу до нижнего этажа научного центра и дальше, до стоянки аэрокаров, Бло, не терпевший промедлений, потратил на то, чтобы завести через комм в общую систему данные о том, что инопланетный принц Зейдар эль Айри размещен на время в научном центре Танагуры, Киире, в комнате с литерой VIP1, принадлежащей генетической лаборатории «Мин».
В ночной клуб "Светильники"

***Два дня спустя...

Белое и голубое, голубое и белое... Привычные уже бутыли с вином, изящные бокалы, привычные молитвы, прежде чем выпить за здоровье среброволосого гайра, улетевшего в далёкий звёздный путь. Сегодняшний день ничем не отличался от прежних, проведённый в этих палатах. Запивать сомнения терпким слегка, гайратским вином, откладывать переживания на другие дни, копаясь в глубинах прошлого и внезапно, одним глотком, прерывать ход своих мыслей, чтобы вернуться к ним через пару минут, всё ещё ища ответы на самый главный вопрос - что ждёт его дальше? Сможет ли он возвратиться?
Зейдар уже не верил, что Боги услышали его. Это сложно было понять, и ещё сложнее поверить в это, и пальцы до сих пор ощущали вибрацию, сжимаясь в кулак над шероховатым чёрным камнем богов. Но он был далеко, так далеко, что никто и ничто не в силах было помочь ему здесь. Ему оставалось лишь верить в науку Амои и ждать, когда среброволосый разрешит свои конфликты, вернувшись домой.
Его слуга был малословен, но всё же сообщил о возврате Фалка Бло на Амои. Зейдар понимал, что до вечера ещё долгие часы ожидания и, возможно, лишь тогда у Платины будет время поговорить с ним. Принц тряхнул головой, молча выставил для Рона опустевшие бутылки, забрал новые, одним взглядом пресекая любую фразу, не слетевшую бы с губ фурнитура, но явно мелькнувшую во взгляде. Дикарь много пил, но не пьянел, и уже одно это радовало. Рон и не ждал, что Зейдар захочет чего-то, когда есть вино. Лейр не требовал ничего лишнего, но воспринимал его, как слугу, чьи уши и уста принадлежат Платине, а значит меньше слов. Принц мог бы поговорить с ним, но не сегодня, когда Фалк Бло вернулся.
- Это всё. - принц тряхнул бутылкой и снова привычно отвернулся от слуги, отпуская его и наливая золотистое светлое в кристально-прозрачный бокал. И Рон ушёл, так как ему следовало подготовиться к приезду Платины домой, проверить всё и в конце концов не навязываться дикарю, желающему осушить ещё пару бутылок в компании со своими мыслями.

Сколько дней он уже здесь, на Амои? Два дня? Пять? Может десять? Сколько ещё жить в неведении, думая об отце, о горе, что причинил ему своим неповиновением? Сколько ещё представлять свои собственные похороны - траурные флаги рода Айри, медленно опускающиеся с храмовых стен ниже и ниже в позолоченную закатом воду... уходящие колыхающимися полотнами в тёмную глубину, пока их медленное вращение не исчезнет из вида стоящих на стенах храма лейров и короля, сжимающего побелевшими пальцами свою корону...
Прости меня, отец. Я так виноват!

Грудь сдавило и на глаза навернулись слёзы. Зейдар тяжело оперся руками о стол, низко опустив голову и зажмурился, силясь сделать глубокий вдох,чтобы изгнать это проклятое воспоминание о похоронах, уже пережитых им единожды.
Тогда супруг, теперь сын... Чёртовы гайры!
Рука резко подхватила бокал и лейр резко распрямился, отпив половину сразу, а затем выдохнул, открывая глаза. Сморгнуть это всё, не думать, отпустить уже, прекратить винить себя во всех грехах! Отчаянное желание выпить залпом бутылку, и чтобы гайратское пойло унесло его в страну забвения!

Фалк Бло вернулся. Будет сложно говорить с ним из забвения.
Бутылка аккуратно была поставлена на стол, а принц сделал шаг назад и быстрым движением вынул меч из ножен. Ещё один выдох для равновесия и выпад, поворот влево, выпад, скользяще вверх, срезая невидимому противнику голову... И ещё один, и ещё... пока в руках не появится та самая тяжесть и дыхание не станет сбиваться от тяжести и жара. И не думать больше! Поворот, выпад наискосок, перекат, удар назад, снова разворот!

Жажда всё же взяла своё. Тренироваться после гайратского вина было чуть сложнее, чем трезвому. Зейдар утёр взмокший лоб, убирая прилипшие чёрные змейки волос с висков. Он ощутил напряжение в запястье, сунул меч в поножи, плеснул ещё вина, и выпил жадно. Ему удалось выгнать это всё. Пусть ненадолго и недалеко, но достаточно, чтобы сегодня посвятить себя бою, а не праздному распитию вина в одиночестве с бесконечной чередой воспоминаний и самобичевания.
Он всё ещё держал пустой бокал в руке, когда запястье стало жечь изнутри, разгораясь болью всё сильнее и сильнее.

Что за дьявол!
Рывком поставив бокал на стол, Зейдар схватился за руку, отчётливо видя проступающий светящийся контур на внутренней стороне запястья.
Что это? Это... Боги!
Лейр вскрикнул, видя серебристую вязь узора, затряс рукой, чувствуя, что боль усиливается и снова сжал запястье, медленно падая на колени и молясь про себя.
Этого не может быть! Я же молился Вам, всемогущие! Почему вы не пришли ко мне?! Почему делаете это со мной?!
Он знал, что сейчас на его руке расползается узор в круге, сверкая серебром магических печатей и знал, что в этот круг позора будет вписано имя.
Чьё, Сущий? Кого я должен убить, чтобы вернуть себе имя?!

Глаза распахнулись широко, но адская боль уже выбила слёзы и они мешали рассмотреть имя в круге. Они словно нарочно текли из глаз, не давая разглядеть вязь. Зейдар отпустил свою руку, силясь растереть их по лицу другой, судорожно дыша и понимая, что Боги не стали откликаться на его молитвы. Они явились сюда, за тысячи звёзд от Гайры и сейчас ставили на нём клеймо позора, навсегда отрезая ему путь в Лейрат живым! От отчаяния свело зубы и волна страха, смешанного со злостью захлестнула его, грозя утопить в душной глубине отчаяния.
- Нет! Саммах эль Саммах! Я убью его, кем бы он ни был! А как же мой выбор, дьявол! - выкрикнул он, сдёргивая перевязь с плеча. Саиф пролетел через пол-комнаты и со звоном упал у дверей. Принц вскочил на ноги и бросился к душевой комнате. Вода должна была смыть слёзы и вот тогда он точно увидит, чьё имя вписано в клеймо его позора! А в том, что это такое сияло на его руке, принц уже не сомневался.

Вода хлынула с потолка душевой, промочив ткань светлых лёгких брюк мгновенно. Волосы прилипли к лицу и Зейдар нетерпеливо отбросил их назад, разбрызгивая воду. Теперь он мог видеть.
Фалк...Бло.
В его душе словно всё перевернулось. Беловолосый гайр! Как?! Почему?! Это значит, что Сущие пришли к нему, гайру, и по какой-то причине отдали его судьбу в руки беловолосому?!
Как же так?
Гайратская вязь угасала на глазах, оставаясь едва видимым посеребрённым узором, но имя внутри круга... Имя! Внутри! Круга!
- Я убью тебя, гайр! - процедил сквозь зубы лейр и в следующую секунду сорвался с места, бросаясь назад в комнату.
Хаос накрыл, потёк по венам разрушающей силой, и Зейдар заорал, снося широким взмахом руки всё со стола! Волна гнева душила, затмевала разум, а нестерпимая душевная боль требовала немедленного выхода. И тогда...

  ...Со звоном разлетались бокалы, опрокидывались стулья, ломаясь в щепки, крушились полки под мощными ударами кулаков лейра, срывались шторы с окон, и когда бить было уже нечего, лейр медленно поднял меч.
- Я убью тебя, Беловолосый!
Голос был хриплым. Он тяжело дышал, но гнев ещё не оставил его.
Как ты мог! Предатель!
Зейдар толкнул дверь, крепко сжимая рукоять меча. Нажал на одну из кнопок, которая обычно эти двери открывала, но в ответ лишь мигнула красная надпись, слова которой лейр прочесть не мог. И это выбесило окончательно. Чёртов гайр запер его здесь, как в темнице! Бывший принц зарычал и ударил по дверям ещё раз ногой, понимая тщетность своей атаки и жестоко вонзив один из кинжалов в панель доступа у дверей. Панель растрескалась, коротнула в ответ и погасла совсем. Зейдар снова врезался плечом в двери, но те так и не открылись.
Сволочь!... Можно пройти через комнату слуги к другому выходу.

Зейдар резко развернулся, твёрдо направляясь к второму выходу, из которого обычно появлялся Рон. Но к его досаде и вторая дверь оказалась заблокирована. Взвыв от злости, Зейдар разрубил полу-упавшие шторы, висящие на остатках полки пополам, и снова стал бить в двери плечом. С этой стороны панели, открывающей двери, ведущие в служебные помещения, не было, но это разве может остановить? Зейдар кинулся к окнам, пытаясь высадить их обломками стола, но стёкла были слишком прочными. Через полчаса метания и попыток выйти отсюда, Зейдар заорал и опустился в середине хаоса на круглый, единственно  уцелевший ковёр. Крик потонул в наступившей наконец тишине и тогда он прошептал, глядя в одну точку на двери:
- Я тебя ненавижу, гайр!... Не-на-ви-жу!..
Рука нашарила бог знает как уцелевшую бутылку в обломках раскуроченного стола и лейр сделал из неё глоток, крепко сжимая горлышко заклеймённой рукой и не выпуская из левой меча.

Отредактировано Зейдар (2016-08-28 21:50:37)

- Зейдар...
А вот и он... Достаточно было поднять голову, чтобы увидеть, как он входит в дверной проём, высокий, статный и подавляюще красивый со своими белоснежными волосами, стекающими по широким плечам. И эта одежда - сьют, как его тут называли, до самого пола, какой вправе носить лишь человек знатного рода...
О, как я тебя ненавижу сейчас, Беловолосый! Ты и представить себе не можешь!
Зейдар сжал рукоять меча, чувствуя, как сердце начинает биться всё быстрее и быстрее. Не шевелясь, не сводя взгляда с лица Фалка, и краем глаза замечая вошедшего следом слугу, остановившегося чуть поодаль за белоснежным, принц скрипнул зубами, едва сдерживаясь, чтобы не броситься на него вот так вот сразу. Как бы не наполнял гнев его душу, он понимал, что шансов выиграть схватку с этим правителем у него нет. И этот гайр должен был хоть что-то сказать! Просто обязан был!
Говори же, ну! Говори, хвост октура тебе в глотку!
- Это было решение твоих Богов. Я предлагаю тебе не делать глупостей и спокойно поговорить. Внемли голосу разума, а не гнева, принц.
Лейр прищурился, снова подавляя в себе желание вонзить ему в горло меч вот прямо сейчас! Пока не опомнился. Пока ещё пытается говорить с ним по-человечески. Пока не стал говорить с ним, как с рабом, обязанным слушать своего господина, словно жреца в храме.
Вот значит как! Решение Богов! Дьяволы Гайры явились к тебе, чтобы продать меня? Ты!...Ты!...
- Ааар! - одним рывком Зейдар вскочил на ноги и метнулся к нему, останавливаясь так же резко в двух шагах. Глаза сверкнули темно-зелёным пламенем и он крутанул меч в руке.
- Ты знаешь, что я не выйду победителем в бою с тобой, гайр! Я это тоже знаю! - прорычал он, и одним движением послал меч в пол, заставив острое лезвие вонзиться в идеальное покрытие и зазвенеть.
- И я очень хочу убить тебя, но это больше ничего не изменит! Я могу ненавидеть тебя, гайр Фалк Бло, но даже если лишу тебя головы, как следует мне поступить по Закону - не смогу вернуться больше. Они ведь ушли, так?! Отвечай, икру сплара тебе в печень!
Всё внутри было выкрашено гневом и отчаянием. И даже не на Платину, сделавшему для него много хорошего, а на ситуацию в целом. Фалк никогда не врал ему, так с чего бы сейчас выдумывать что-то, что идёт вразрез с его принципами? Мог ли гайр ему что-то не договаривать? Мог, конечно, но не лгать! Даже едва заметный кивок Беловолосого уже сказал всё, о чём успел подумать лейратский принц.
- Саммах аль хаш! - выругался принц, в сердцах двинув ногой по торчащему треугольнику, бывшему когда-то стулом. Потребовалось несколько секунд, чтобы разбить несчастный обломок в палки. Зейдар с яростным криком топтал его раз за разом, как ядовитую гадину, пока она не разлетелась полностью, и лишь потом повернулся снова к Платине, тяжело дыша.
- Почему ты, гайр?! Почему это... - он вытянул правую руку, украшенную серебристой печатью в сторону Платины, -...на моей руке с твоим именем?!
Он сделал ещё шаг вперёд, останавливаясь лицом к лицу перед высоким элитом и, несмотря на значительную разницу в росте, не опустил головы, глядя пылающим тёмно-зелёным взглядом на Фалка снизу вверх. Придвинулся ещё чуть ближе, так чтобы смочь заглянуть в глаза Беловолосому, приподнялся на носках и прошипел в сторону его уха:
- Я не убиваю тебя лишь потому, что очень... очень... сдерживаюсь, но я хочу объяснения!

Отредактировано Зейдар (2016-09-04 19:32:39)

- Ты хочешь объяснения, Зейдар? Похвально.
Принц скрипнул зубами, собираясь прямо сейчас сказать ему в лицо, что не спрашивал его одобрения! Но Беловолосый ещё не договорил, и его спокойствие вызывало уважение. И он тоже желал объяснений. Что это значило вообще? Боги разве не дали ему выбора? Со слов Платины, Саммах эль Саммах ушли. Вернее он ушёл. Один. Платина воспринимал визит Саммах, как визит живого человека и что-то подсказывало Зейдару, что гайр ещё не понимает, что именно он видел и с чем говорил. Как ни странно, эта мысль немного остудила пылающее гневом и отчаянием сердце принца. Он чуть подался назад, не сводя взгляда с лица беловолосого.
- Он назвал себя Саммах и, судя по его действиям, имел над тобой неограниченную власть.
- Боги всегда имеют власть над своими детьми. Почему он пришёл к тебе?
- Я не просил его приходить, принц. Он явился сюда по твоему зову и успел наделать достаточно неприятного в нашем мире.
Было странно слышать от Платины это, при всём при том он не обвинял Зейдара, а словно сказал лишь по факту то, что сказал. И снова сказал ему правду, не пытаясь солгать. Зейдар отлично помнил, как сжимал камень богов в руке и молил их услышать его молитвы, и нет, не показалось ему тогда, что камень дрогнул. Они и впрямь услышали,но тогда почему не пришли к нему? Почему явились к Беловолосому, давая ему в руки такую власть над судьбой своего дитя?
Пламя в глазах принца потемнело и... погасло, омрачённое не заданными вопросами и воспоминаниями. Неужели он оказался слишком противен взгляду богов, чтобы так поступить с ним? Лейр отвёл взгляд от лица Платины и лоб прорезала глубокая складка, выдавая его упрямое замешательство.
- Но вот что интересно, принц...
Платина намеренно нарушил молчание, вновь привлекая тёмную зелень глаз юноши, уже не желающего убить его, но настороженно смотрящего снизу вверх. Одной искры бы хватило, чтобы гнев снова полыхнул, но Платина умел обращаться со словами и всё же сказанное возымело эффект разрывающейся огнём скалы.
- Саммах в любом случае не собирался забирать тебя отсюда. И если бы его не заинтересовало кое-что взамен, то ты просто был бы убит.

Зейдар почти что слышал, как последняя песчинка в песочных часах падает на самый верх золотистой горы и время останавливается в глушащей все звуки тишине.
Не хотели забирать?... Боги! Убить?..
Казалось, что и дыхание остановилось вместе с этими словами. На сердце медленно наползла тяжесть, и в голове образовалась пугающая пустота...

- Ты можешь сказать, почему?
Звук чуть плыл, и Зейдар резко сделал вдох, чтобы вернуть себе утраченное внимание. Ему было плохо сейчас, но Платине не следовало видеть этого в том, кто только что угрожал ему смертью. Он всё ещё стоял прямо у груди Беловолосого, не собираясь смиряться с предательством Фалка Бло, вот только теперь возникал вопрос - а было ли это предательство? Если гайр говорил правду сейчас, то это скорей был акт спасения, чем попытка взять власть над ним в свои руки. И от этого на сердце было ещё гаже. И опять прорывалась злость. Зачем тогда Белоснежный не дал Богам совершить то, что должен был? Почему не поговорил с ним до этого о Законах? Почему это всё вылилось в его позор и в разрешение на законное убийство?
А это не отменяет того факта, что теперь ты раб, а не сын Айри! Так почему он ещё жив?
- Чем ты так прогневал своего бога, Зейдар?
- Своих Богов! - рявкнул Зейдар, уводя взгляд в сторону и судорожно делая ещё один вдох, чтобы успокоиться. Ему нужна был передышка. Невозможно быть в таком диком напряжении, потом падать в бездну и вылетать оттуда на горящих углях гнева постоянно.
- Давай присядем.
Фалк словно чувствовал состояние лейра и очень вовремя предложил такой умелый компромисс. Не будь Зейдар в таком отчаянном положении, он бы оценил тактичность и своевременность его шага. Но чувства всё ещё мчались наперегонки с мыслями и потому он отступил назад, давая Платине пройти мимо к сохранившейся почти целой кровати. Вещь была слишком громоздкой, чтобы изрубить её в щепки или перевернуть, а драть покрывала вручную, словно ревнивый "тали", Зейдар не привык. Пара визуальных прорех от упавшего на неё с размаху меча не сделали её напрочь калечной. В комнате было полно более мелких предметов, попавшихся принцу под руку, чтобы уделять внимание громоздкой кровати на тот момент.
Зейдар сделал ещё пару глубоких вдохов, стараясь не смотреть Белоснежному в спину, а затем повернулся и прошёл ближе к уцелевшей в баталии мебели, по дороге зыркнув недобро на Рона.
- Серьезные разговоры не бывают быстрыми, принц.
Белоснежный плавно развернулся и сел на кровать, взглядом предлагая и лейру последовать его примеру. Он не последовал. Легко опустился прямо на ковёр, отшвырнув рукой какую-то щепку, и скрестил ноги по турецки. Чёрные волосы завесили плечи и лейр упёрся локтями в колени, потерев несколько раз ладонями лоб, а затем поднял голову и посмотрел на Белоснежного с едва заметной кривоватой усмешкой в уголке губ.
- Знаешь, о чём я сейчас жалею, гайр? О том, что не успел рассказать тебе об этом законе раньше. Ты бы не принял такого решения перед лицом Богов, а теперь... - он замолчал и сглотнул ком горечи, чувствуя, что его всё ещё срывает. Совершенно не достойно принца допускать столько слабин, но дьявол, как захотелось сейчас шагнуть в бездну и пусть бы убили к дьяволу...

- Теперь я должен принять волю Богов, если ты снова не солгал мне. Или убить тебя. Или смириться, потому что ты пытался меня спасти, а не предать. Пытался? - он снова пытливо взглянул в глаза Платине, хмурясь по-прежнему. А затем плотину прорвало и он стал выплёскивать фразы, понимая, что злится, раздражён, что боится, как бы там ни было. Неизвестность просто не могла не давить на него после случившегося. Да ещё и это клеймо на руке! Он старался говорить ровнее, но раздражение всё равно прорывалось сквозь его дыхание, сквозь взгляд, пряча болезненную внутреннюю беспомощность и отчаяние от всего этого.
- Я не знаю, почему их воля была такой, ибо не сделал ничего, что несло бы за собой смерть по Закону. Да, я нарушал запреты Лейрата о выходе на сушу, но если бы мои провинности перед Богами были так велики, то Боги бы убили меня в первой же схватке с гайрами! Почему ты говоришь о них, как об одном человеке? - вдруг спросил он, сощурившись. На самом деле он догадывался, каким будет ответ, но почему-то в голове мелькнула мысль, что Беловолосого могли и обмануть.
Конечно! А печать тебе на руку с неба упала?
- Ты видел смуглого мужчину в тёмном облачении и с чёрными, словно застывший огонь, глазами? У него была тень? - Зейдар подался чуть вперёд, ожидая в нетерпении ответа. Конечно, это всего лишь глупая блажь - думать, что это шутки амойской науки, но вдруг Платина сейчас рассмеётся и скажет, что это просто шутка? Что так, например, работает одна странная машина с каким-нибудь диким названием, заканчивающимся на "-трон" или "-тор", или это "иллюзия", как говорили о видениях амойские гайры. Может, это дурацкий сон такой, страшный до порванных в отчаяние нервов, но всё же сон?
- Саммах эль Саммах не имеют плоти, но разум их един, и что говорит один Саммах, то говорят и Боги. - процитировал он чуть нервно и сжал камень на своём шнурке в кулак, закрывая глаза и отчаянно не желая слышать ответ от Беловолосого. Правдивый ответ, оставивший след на их запястьях, а не те грёзы, на которые надеялась ещё его душа.
Пусть это будет обман и иллюзия! Я просто хочу проснуться от этого кошмара...

Отредактировано Зейдар (2016-09-10 22:09:52)

Он и впрямь говорил с богами. Даже то небольшое описание, которое дал ему Платина, лишь утвердило его в мысли, что Беловолосый не пытается лгать ему. Снова говорит лишь то, что видел, предполагая, всего лишь, на что способны Боги. Лейр же не сомневался в Богах, зная, что они способны на всё, но почему они поступили с ним так? Сохранили ему жизнь, не дав разбиться в той железной птице, а теперь сделали его рабом Беловолосого. При этом Беловолосый делал выбор, не имея понятия ни о законах Гайры, ни о том, как ловко заводят Боги в ловушку предложений смертных, будь они коренными или инопланетными существами.
Чего хотел Платина - жизни для принца или смерти? Это был дьявольский в своей недосказанности вопрос и конечно же он выбрал жизнь для лейра.
Шаззово дерьмо! Иначе и быть не могло!
Зейдар аж губу прикусил, понимая теперь и реакцию Беловолосого. Фалку Бло было не всё равно, хотя опасность от Амои уже готова была отступить. Что это было? Человечность или тоже какой-то хитрый трюк? И никаких иных способов предоставлено не было, если верить Белоснежному.
И в этом вся двойственная сущность Богов!
Хотелось орать, вспоминая всех глупых морских и земных гадов, чьи наименования применялись для всевозможных оскорблений любым из племён Гайры. А потом Платина склонился в его сторону и заговорил. И картина этой ситуации стала медленно проясняться.
- Саммах создали ваш мир, чтобы жить вашими эмоциями, и поэтому вечная война между лейрами и гайрами была им нужна и всячески ими поддерживалась. И в тебе они увидели  угрозу своему, так тщательно выстроенному миру, ты способен был сплотить один народ, чтобы подавить другой и закончить вечную войну, а это шло в разрез с их целями.
И сплотил бы. И научил бы их сражаться с гайрами, не проигрывая на каждом шагу. И...дьявол!
Ему было больно слышать это. В груди сердце словно окаменело, а пальцы намертво впились в колени. Зейдар не сводил взгляда с лица Платины, не в силах сейчас благодарить его за правду, щедро выдающую все божественные замыслы в его отношении. Картина становилась всё реалистичнее с каждым его словом. Вот он, принц Айри, стал бы королём и через время уговорил бы остальные Дома присоединиться к нему в битве против гайров. Он обучил бы воинов держать мечи на суше, и владеть ими так же хорошо, как они владели ими в воде. Он придумал бы новые ловушки у берегов, а может даже разломал бы барьер между сушей и водой, позволив нейрам утопить сушу окончательно в Бесконечном озере, которое стало бы Океаном душ для гайров. И остановить его могли бы только те, кто его создали. Именно это они и сделали. Они навсегда остановили его, не лишая жизни при этом, хотя могли. Его душа оказалась слишком мятежной, чтобы возвращать её в Храмы забвения и давать ей новую жизнь в коконе. И они оставили его здесь. За миллионы звёзд от родины. Они отрезали даже возможность призвать их к себе, поставив ему рабскую печать на запястье!
Казалось, что Платина даже не удивлён таким развитием событий. Он выглядел сдержанным, осторожным, но уверенным в себе и в том, о чём говорил. Лейру не оставалось больше ничего, кроме принять волю подставивших его Богов...
- Сделка была заключена даже не со мной, а с одним из верховных правителей нашей планеты. Я только исполнитель. Почему я? Да потому что в силу обстоятельств мы с тобой успели узнать друг друга лучше остальных. И потом, я ученый, Зейдар, я стремлюсь познать мир, а не грубо подчинить его себе. А ты представляешь интерес для нашей науки.

- Боги великие лжецы. Они солгали тебе. Солгали молча. - медленно произнёс Зейдар, устало прикрывая глаза и чуть качнувшись назад. Пальцы затекли от напряжения и лейр разжал их, слегка пошевелив ими. Дышать было трудно из-за горечи внутри и странного опустошения. Гнев утих, а вера его терпела крах, потому что он слишком хорошо понимал, что теперь камень на его шее - это всего лишь бесполезная побрякушка, а его душе не суждено возродиться в коконе уже никогда больше. Но воли Богов это не отменяло. На его запястье переливалась серебром печать раба, а у Белоснежного сияло его имя на левой руке. Зейдар видел его руку. Ему даже показалось, что знака там уже нет, но вот запястье в украшенном манжете чуть меняет угол наклона и...печать никуда не исчезла. Она дразнит его, выводит из себя, и... он не знает, как он должен поступить теперь, когда его законы рушатся в чёрную и муторную бездну.

Я могу не убивать его... Это ведь ничего уже не изменит, верно? Даже больше - у меня нет причины убивать его. Уже нет. Как нет возврата домой, так нет уже и закона, по которому я обязан отрубить его белоснежную голову и бросить её к подножью храма. И храма здесь тоже нет. И богам уже не нужно отзываться на мои молитвы...Но что, если они могут ещё наблюдать за мной? Что, если моя смерть и жизнь зависит теперь от моего выбора? Они ведь всем дают выбор...

Юноша открыл глаза и нахмурился, обдумывая слова Фалка, пытаясь собрать воедино свои мысли, не смотря на переливы эмоций внутри. Он не был уверен в том, что боги не солгали Платине. И он, принц Лейрата, должен принять решение сейчас. Не завтра, не через день, а именно сейчас. Либо он принимает их волю, либо та самая нелепая и позорная к тому же смерть, возможно, заставит себя ждать слишком долго. Он не мог быть уверен в том, что Боги не насладятся его мучениями, прежде чем окончательно оставят его тут. Они могут легко соврать тому, кто не создан из их плоти и крови. Они могут обмануть любого, потому что проверить, так это или нет, невозможно.

- Они солгали тебе, когда ни слова не сказали о Законах. Законы даны нам Богами и тот, что касается рабства гласит: Если позволил попрать волю свою, не возвращайся с позором печати в дом отца твоего, дабы не опозорить имени семьи твоей. Прими то, что дано тебе, со смирением, или смой кровью позор свой, принеся голову осквернителя и печать его к алтарю в срок, что не более 15 лун от дня твоего рабского существования.

Зейдар наклонился вперёд и вцепился пальцами в ковёр, покачнувшись, словно в молитве, а затем поднёс ладонь к лицу и сдавил пальцами виски, поставив локоть на своё колено и снова прикрыв рукой глаза. Отчаяние? О, да, отчётливо горький привкус этого чувства уже катался на языке. И он не верил, не мог поверить, что он теперь сам по себе. Слишком легко для Богов, бросить его и не насладиться его колоссальным падением.

- Я не верю, что они ушли. Они солгали тебе, потому что ждут теперь моего выбора. Они не уйдут, пока я не выберу то, что должен. Ты сказал, что им нужны эмоции их детей? Тогда они точно солгали тебе, Белоснежный. И если я выберу сейчас свободу - это ничего не будет значить для меня, потому что на моей руке уже есть печать, и я должен буду тогда убить тебя, но ради чего, гайр? Здесь нет Храма, нет алтаря, где я смог бы выкупить себе право на свободу. Мой амулет бесполезен для этого, а значит у меня нет шанса вернуть себе её. Они не оставили выбора не только тебе, но и мне... Я... обязан признать тебя своим господином перед...лицом Богов. Признать свой позор и подчиниться тебе, как моему... хозяину. - как же трудно было говорить о Беловолосом, как о своём повелителе! Даже просто сказать эти слова...

Зейдару казалось, что у него сейчас челюсть треснет, когда он произносил это, а сердце из тяжёлого ледяного айсберга вдруг выплёскивало фонтан обжигающей скулы лавы.
- Я не вижу возможности исправить ситуацию по моему Закону, гайр. И я не... я не... обещаю, что справлюсь с этим решением так легко, как должен.
Слова давались ему с большим трудом, потому что лава внутри становилась всё горячее, и то запоздалое чувство обиды, и того, что его провели, как мальчишку, не дав ему выбора, снова разбудило в его душе гнев. Вот только для него сейчас совсем не было времени. Не время для этой запоздалой злости, потому что первая ярость уже была и на этом нужно было остановиться. Принц он или нет, в конце концов?!

- Я не буду убивать тебя, тем самым признав... свой позор и став тебе... рабом. Но! Мне нужно время, чтобы...
...не убить тебя к дьяволу, или просто попытаться!...
- ... чтобы принять это... будущее. Что ты намерен делать теперь? - впервые за всё время личных сомнений Зейдар резко вскинул голову и посмотрел прямо в глаза своему нынешнему повелителю.

- И что должен делать теперь я? Ты ведь теперь не думаешь, что правда спас меня, да? Ты... попался в их ловушку, Белоснежный Советник, и теперь мой статус будет даже не раб. Я всё ещё помню, как называются здесь рабы. Пэты. - Зейдар хлопнул рукой по ковру, едва сдерживаясь, чтобы не наорать снова на Беловолосого.
  Умом принц понимал, что Фалк Бло не заслуживал такого к нему отношения. Не после его попытки спасти жизнь принцу. Виноваты были только Боги, но Фалк был ближе, чем те, кто начал это всё. Наверное и сам Белоснежный это тоже понимал, как понимал наверняка, что "спасение" на деле оказалось вовсе не таким уж и благом. Хотел бы Зейдар знать, о чём он сейчас думал, этот высокий гайр, смотрящий на него, нервно цедящего горькие слова и так нелепо пытающегося извиниться за всё, что он уже сделал или не смог сделать. И не сорваться снова. Не сейчас, потому что возможно Платина прав в том, что он отличная пища сейчас для своих Богов, если это и правда так.
- И ещё... я знаю, что это не твоя вина, но я не могу не винить тебя сейчас. Просто не могу! И я даже не могу сказать тебе всё, о чём я думаю сейчас. Лучше говори ты. Чего мне ждать? Что я должен буду делать? Спрашивай, если хочешь, я не обнажу оружия против тебя. По-крайней мере не сейчас, когда моё имя покрыто принятым мною позором...

Отредактировано Зейдар (2016-09-24 19:37:16)

- Ты задал мне много вопросов, Зейдар, на которые у меня пока нет однозначных ответов.
Зейдар опустил голову, чуть сведя тонкие брови. Всё было уже и так не однозначно. Лейр не знал, присутствуют ли здесь Саммах, или же они оставили Амои, но если хоть на секунду принять слова Беловолосого о них на веру, то разве не пожелали бы они видеть его падение с высот своего положения на самое дно? Он не знал наверняка, но отчего-то чувствовал, что должен был сделать свой последний выбор именно таким. Душа сопротивлялась этому, но на то у него и была сила воли, чтобы заткнуть самого себя и не сделать возможно ещё большей глупости, совершив убийство на чужой земле.
- Что буду делать я? Для начала обдумаю сложившуюся ситуацию. Согласись, все произошедшее несколько неожиданно, и не буду скрывать, что и для меня тоже.

Лейр наконец вздохнул и чуть заметно кивнул. Бло прав. Ему тоже было не легко принять чуждый и древний закон, не имеющий к представителям Амои никакого отношения. Откуда ему было знать, что принц скорей бы умер по воле Богов, чем дал бы свою руку под рабскую печать. Но воля Богов была иной. Нарушить её в последний момент, когда уже всё начертано в их книге судеб - это не просто неповиновение - это как пропустить последний шанс исправить все его ошибки в прошлом. В их воле сделать его рабом Белоснежного - что ж... Его выбор обязан был стать правильным.
- Что должен делать ты? Пока просто привыкать к тому миру, в который попал, до тех пор, пока я не определюсь с кругом твоих обязанностей.

Зейдар взглянул на Советника снизу вверх, уже без тени ненависти в глазах...
Теперь этот статный и высокий гайр - его Господин. И ему действительно нужно привыкнуть к этому странному миру с непонятными машинами и новыми законами. Белоснежный тоже должен будет привыкнуть к тому, что теперь у него есть раб. Как это происходит у амойских правителей? Что они делают для того, чтобы все знали, что этот конкретный пэт принадлежит кому-то конкретному?

- Рон поможет тебе со… всеми теми вещами, что теперь будут тебя окружать. Но предупреждаю сразу, Зейдар, если он скажет «нельзя», то это действительно означает «нельзя». Я не люблю непослушания.
- Я не первогодка, чтобы... - мгновенно вспылил Зейдар, стрельнув глазами в стоящего поодаль Рона и чувствуя, как скулы обжигает прилившей к ним кровью. Досчитать до пяти из десяти, выдохнуть медленно, вернуть недобрый взгляд Белоснежному....

- Он может ответить на мои вопросы и тогда это "нельзя" не потребуется. - принц произнёс это уже спокойнее, не отворачиваясь от лица Платины, - Главное, чтобы я мог задать свой вопрос, когда это необходимо. Если твой слуга не окажется рядом и не будет никого, у кого можно спросить совета - я сам приму решение.

Так тебя устраивает, гайр?

Зейдар не отводил глаз и ранее, какой бы ни была опасность перед ним. И сейчас не сомневался, что Белоснежный это поймёт. И он понял, ибо не стал сейчас ничего говорить в ответ, видимо отложив этот скользкий момент на потом.
- Кстати, сколько тебе лет? И еще одно... Надеюсь, ты понимаешь, Зейдар, что твоё нынешнее положение не предполагает ношение оружия? Я хочу, чтобы ты отдал мне его. Сам. Не обещаю вернуть его, но обещаю сохранить.

Теперь и оружие! Боги, кого мне больше ненавидеть за это?!
Лейр поднялся с пола, выпрямился и развернулся боком к сидящему на кровати Платине, направляясь к застрявшему в полу мечу.
- Мне 17 лет, гайр. И я ранний сын. Моё рождение произошло семь лет назад.
Рука привычно обхватила рукоять саифа и резкий рывок заставил изогнутое лезвие выскочить из прорехи в полу. Лейр отвёл чёрную гриву волос в сторону, снял с плеча перевязь, перекинув ремень через голову, и привычно легко загнал меч в ножны. Затем направился в сторону Рона и торчащего из пульта кинжала. Сощурился, давая Рону возможность отступить перед ним в сторону.

- Раннее рождение как есть недобрый знак. Мне следовало вылупиться из кокона более взрослым, но этого не случилось. Я был тонок, худ, и слишком мал ростом для первенца королевского рода. Но у меня было больше времени научиться тому, чего ты меня сейчас лишаешь.
Он выдернул кинжал из злополучного пульта и сунул его в ножны на поясе, поворачиваясь к Платине лицом и направляясь уже непосредственно к нему. Был ли он зол? Отчасти да, но всё же он понимал, что так должно быть. Никто не позволит рабу носить оружие. И видимо ни в какой из земель. Даже в той части, где живут монгрелы.

- Я тренировался каждый день, держа в руке мой меч, а ты требуешь отдать его тебе. И я понимаю, что так ты должен поступить со мной. Ты хочешь безопасности Рона, потому что он похож на монгрела, а не на тебя. Или есть ещё кто-то, за кого ты волнуешься больше, чем за своих слуг?
Зейдар расстегнул пояс и медленно положил его поверх ножен, а затем протянул ему руки с оружием, глядя темно-зелёным взглядом прямо ему в глаза.

- Забирай. Но только ты, не слуга. Ты ведь можешь исполнить эту мою просьбу? Просто прошу тебя.
Вытянутые руки чуть дрогнули и лейр отвёл взгляд в сторону. Отдавать оружие было слишком тяжело. Кто он теперь без цели и без возможности вновь ощущать дуновение горячего ветра кожей и тяжесть саифа в руке? Он мечтал не о жизни на суше, а лишь о мести и битве, а что теперь? Даже части своего мира ему не сохранить. Даже обычных тренировок, чтобы не превратиться в расслабленный кусок рыбы...

Тяжесть оружия исчезла из ладоней и руки опустились. Зейдар выдохнул, стараясь не пустить подступившие слёзы наружу. Всего пара вдохов и выдохов, ощущение пустоты в руках и... 

- Я сейчас очень странно себя чувствую, гайр. Как будто ты забрал моё сердце. - юноша сжал багровую ткань в кулак на груди. Он не мог объяснить иначе, какую боль он чувствует от этой перемены в его жизни. Но он должен был принимать решения так же быстро, как и в бою. Он поклялся не поднимать оружия против Белоснежного не ради себя, и не ради гайра, а ради того, чтобы доказать свою покорность Богам. И он напомнил себе об этом ещё раз мысленно. Советник теперь его Господин, но сердце ещё не смирилось с этим окончательно. И не известно, смириться ли когда-нибудь, но и намеренно доставлять Беловолосому неприятности Зейдар не собирался. Белоснежный так же не виновен в том, чего пожелали его Боги.

И это больно вдвойне. Никто не виноват, и всё же я его ненавижу.

Ещё пара вдохов и едва заметных выдохов, чтобы привести чувства в порядок и снова заговорить с ним, ожидающим молча и смотрящим на него своими серыми, словно крылья железных птиц глазами. А ведь ещё пару дней назад Зейдар думал о нём, как о воине, с которым он хотел бы плыть рядом и возможно даже влюбиться в такого, как он...
К чёрту! Только вот не сейчас! Не после всего этого! Скажи уже что-нибудь!

Зейдар вдохнул в грудь побольше воздуха и тихо, почти что слово за словом, произнёс, глядя снова в стальные глаза высокого Платины:
- И вот ты, и я. И ты гайр, который старше и сильнее меня. И я - твой раб, обращающийся к тебе уже не так вежливо, как ранее. Ты... не можешь понять меня. А если можешь, то дай мне время. - Зейдар сделал шаг к Платине, не сводя с него взгляда, - Я буду звать тебя Господином при тех, кто захочет осмеять тебя за мою гордость. Ты только укажи на них и я справлюсь. Но большего я пока не смею обещать, потому что... мне не лишить себя гордости так быстро. И если я вспылю вдруг, не заметив твоей свиты - делай что должен. Но не думай, что я стану покорным талИ за три минуты! Ты отнял у меня всё, понимаешь ты, чёртов гайр?! И теперь ты даже не знаешь, что будешь делать со мной дальше... Теперь я словно твоя пешка, то плавлюсь в огне гнева, то оказываюсь под ледяными струями страха, но между нами теперь слишком прочная стена, потому что ты теперь мой король и владелец.

Зейдар отступил, пока говорил от Платины, и теперь делал шаги то в одну сторону, то в другую, словно пытаясь рассказать ему, хоть как-то объяснить, что происходит, размышляя вслух и отчаянно жестикулируя руками.
- Я хочу чтобы ты меня понял, и я не могу привыкнуть, что моё желание теперь ничто для тебя! Это ведь теперь так, да? - юноша резко остановился и снова посмотрел на Платину, но уже не яростно, а скорее нервно. Страшно было думать, что Беловолосый именно так поступит с ним. Ведь как поступают они, эти Элиты, со своими рабами? Это Амои и принц абсолютно не знал, как именно это принято здесь делать. И даже предполагать боялся. Нервные, порывистые движения выдавали его полностью, и его метания наверняка уже вызывали у слуги головокружение и желание примотать его чем-нибудь липким к стене, судя по взгляду. Но принц не мог иначе. И он спрашивал, потому что это было лучше, чем гореть вспышками ярости и отчаяния, едва лишь глядя в стальные глаза Беловолосому.

Отредактировано Зейдар (2016-10-03 00:58:51)

- Не совсем так, Зейдар.
Настало время, когда задушенный с таким трудом гнев сменился удивлением. Что это? Его желания всё ещё будут иметь значение для Элита? О, он действительно мало знал об этом мире, и не мудрено, что мог сравнивать лишь с тем, о чём знал достоверно. Но это было совсем в другой реальности. А в этой беловолосый советник предлагал ему сравнить на личном опыте. Зейдар помнил Маркуса Джейда, просто эти воспоминания больше не вызывали в его сердце огненной ярости. Недопонимание, переросшее в изгнание в Керес, о чём лейр ни разу не пожалел, несмотря на взявших его в плен монгрелов. Что бы ни сделал с ним белоснежный, он уже не злился на того Элита и мог молчать столько сколько потребовалось бы. Догадывался ли его хозяин, что тогда его действия не сработали на все сто процентов? Наверняка да. Беловолосый очень легко читал все эти сигналы машин, и кривые линии на экране, чтобы понимать, что Зейдар не утратил память о недавнем прошлом. Да и в его глазах мелькнуло что-то, что смутно породило у лейра ощущение "сравнения". Внешне беловолосый ничуть не изменился в лице, оставаясь спокойным и чуть сосредоточенным, но его взгляд был более живым, чем лицо. Пожалуй, в этом и была разница между ним и другими элитами, которых довелось видеть принцу. Мерить шагами разрушенную комнату уже не было смысла и Зейдар остановился напротив белоснежного, положив руку на стену и опираясь на неё. Удивление было кратковременным, поэтому лейр слушал очень внимательно, ибо всё, что скажет ему беловолосый сейчас, должно быть важным.
- Желания своих петов и слуг я могу выслушать и даже исполнить, если они не выходят за рамки допустимого. Каковы эти рамки – лучше сейчас не спрашивай, парой слов за три минуты их не объяснишь, но ты и сам всё поймешь, когда познакомишься с обществом Амои поближе.
Надо узнать об этих рамках побыстрее, ибо одно дело звезду с неба достать, и совсем другое - просить о том, что может оказаться недозволенным.
- Кстати, что с тобой делать, я уже решил. Не берусь, правда, обрисовать планы на ближайшие пятьдесят лет…
Фалк Бло сделал небольшую паузу и по искре, мелькнувшей в его глазах, лейр понял, что он это не серьёзно.
Ты шутишь, гайр? Через пятьдесят лет мне пора будет думать о Дне ухода, а  у тебя планы на меня...
Лейр коротко усмехнулся, чуть качнув головой. Беловолосый продолжал говорить и юноша не прерывал его пока, надеясь больше узнать о том, чего боялся в глубине души.
- … но ближайшие несколько дней ты потратишь на обучение, Зейдар. Только не вспоминай опять первогодков, ведь ты и сам понимаешь, что узнать тебе нужно почти всё о нашем мире.
Беловолосый позволил себе улыбнуться, и принц едва заметно вздохнул. Он снова был прав. Чужая земля - чужие законы, а он их не знает. Ему и впрямь нужно будет взять себя в руки, несмотря на свой нынешний статус, и постараться лучше узнать этот мир. Судя по всему, Элит не собирается ему в этом препятствовать, сажая его в прозрачную клетку с водой, как некоторые.
- И знаешь, принц, я бы не хотел, чтобы ты лишал себя гордости, совершенно нет.  Глупые существа, начисто лишенные гордости, которые и зовутся у нас петами, мне порядком надоели.
Ещё одно упущение, которое следовало бы исправить. Зейдар ещё не видел пэтов здесь. Это было лишь название, которое его ум проассоциировал, как "питомец", проведя аналогию со словом "раб", более понятную восприятию лейра. Но почему он говорит о глупости и отсутствии гордости? Пэтов тоже заставляют забыть о прошлом?..
Впрочем, сейчас не время думать об этом. Белоснежный уже говорил о том, что лишение Зейдара ума и гордости было бы для него неприятно. И это было хорошо. Зейдар не смог бы забыть о том, с чем его растили и что вкладывали ему в голову с первого дня жизни. А Советник уже плавно перешёл к тому, что им пора покинуть эти руины. Зейдар окинул взглядом разгромленное помещение и... наткнулся взглядом на Рона. Значит, вот кто будет его учителем в этом мире? Молчаливый и исполнительный слуга его господина, который смотрит на него, как на...
Зейдар прищурился, изучая взглядом вытянутую фигуру слуги и его не выражающее ничего лицо. Один дьявол знает, как он теперь будет на него смотреть. Одно дело быть странным дикарём и гостем с чужой земли, совсем другое - вдруг стать чем-то вроде пэта. Злорадствует ли он? Слуги всегда в глубине души злорадствуют, если кто-то теряет своё положение, скатываясь на ступень ниже. А Зейдар скатился до низшей из низших ступеней. И это унизительно настолько, что хочется отвести взгляд прочь, спрятаться в кокон, где на него не будут смотреть надменно и свысока. Вот только он не может себе этого позволить по рождению.
- Ещё захочет ли он меня учить... - снова усмехнулся принц, выпрямляясь и отпуская стену. Лейр сомневался в этом. Слуга назывался "фурнитуром" и его внутренний переводчик пока не находил в гайратском аналога, кроме слова "мебель". И в чём-то Рон был похож на некий предмет мебели, стоя тут и при этом ничем не выдавая своего присутствия. Даже понять, о чём он думает, лейр затруднялся.
- Есть у тебя еще неотложные вопросы? Я не вижу смысла оставаться в этом помещении, его нужно привести в порядок.
Зейдар инстинктивно сделал шаг назад, едва Платина поднялся. Всё-таки он был чертовски высок, а теперь казался ещё выше. И то, как он взял в руку оружие, казавшееся слишком невесомым для его роста, собираясь уходить... Принц едва справился с вновь нахлынувшим чувством острого сожаления. Не нужно было отдавать ему всё, что было ему так дорого! Но он всё равно бы забрал, так что поступок был верным.
Это просто чувства. Мне не хватает тяжести меча за плечами, но я справлюсь.
Принц закрыл глаза, досчитал до трёх и открыл их, возвращаясь к ожидавшему ответа Платине.
- Прости за это. Я просто не мог.... - глухо сказал он, подойдя так, чтобы быть по левую руку и чуть позади Элита. Лейр не пожалел мебели, будучи в ярости, но теперь ему было неловко и к тому же настало время начинать соблюдать новые правила. Ещё бы узнать о них заранее...
- Можешь не извиняться сейчас за последствия своего отчаяния, принц. Для Амои они незначительны и …мы спишем их на военные действия.
Беловолосый явно хотел схитрить перед кем-то, придумав весьма странную причину, но лейр догадался, что тот соблюдает какие-то свои законы, иначе к чему бы ему скрывать это всё? Разве не очевидно, кому принадлежала эта комната?
Военные действия... Великие Боги!
- Идем, Зейдар, на вопросы я могу ответить тебе и по дороге.
Лейр уже не возражал, ещё раз окинув руины взглядом, но прежде чем сделать шаг за своим теперешним владельцем, осторожно поинтересовался:
- Ты не ответил мне, как я должен держаться теперь в твоём обществе? Я буду следовать за тобой, как положено одному рабу - по левую руку от господина и чуть позади, если мы идём пешком. Если в твоём мире это иначе - скажи мне об этом сейчас. И ещё. Могу ли я задавать вопросы, обращаясь к тебе, или я должен теперь задавать их твоему слуге, не смея обращаться к тебе до тех пор, пока ты не прикажешь? И да! Должен ли я кланяться, как твой Рон, если мы встретим других Элитов? Теперь даже короткий путь по коридорам - испытание для меня, и я не могу выйти отсюда, не получив сначала ответов. Пока мы не дошли до дверей... - принц уже сделал шаг и чуть притормозил, с трудом заставляя себя не идти рядом с беловолосым. До дверей оставалось совсем чуть-чуть, а за ними снова Амои и чуждый порядок и язык. Зейдар чувствовал волнение и глупую беспомощность. Что, если он сделает что-то не так? Конечно, Белоснежный теперь гайр, получивший подарок от богов - настоящего лейра себе в игрушки, и вроде бы его есть за что ненавидеть, но ведь не по своей воле он выбрал Зейдара...
Лейр поймал себя на том, что не хочет причинять вред репутации Фалка Бло в первый же его день, потому что может. Репутация в мире гайров была важнее всего. Это вовсе не важно, что беловолосого хочется убить порой, ибо это только его проблемы. И дело не в страхе перед наказанием за неподчинение. Если так сложится, что чувства вдруг снова возьмут верх, Зейдар не станет продумывать ситуацию. Но сейчас чувства были сжаты в отвердевший комок и пришло самое время признать, что Беловолосый всё ещё нравится ему. Даже с проклятой печатью на его руке.
Вот поэтому я и спрашиваю тебя сейчас, Беловолосый...
Зейдар отвёл взгляд в сторону, нахмурился и сжал губы посильнее, держась, как полагается, ровно и без, якобы, колебаний. Ещё не хватало, чтобы Элит почувствовал его сомнения! Стыдно было осознавать это и попытаться выбрать хоть какой-то нейтральный вариант поведения. Да ещё и Рон, который просто был здесь, видел всё произошедшее, и его присутствие было для принца особенно тяжко.
О, Боги! Будь я проклят за то, что воззвал к Вам в трудный час! Как это выдержать?..

Отредактировано Зейдар (2016-10-16 13:14:59)